Эстляндия

– Ну что, Андреевич, теперь это твоё войско! Сам же с людьми только что разговаривал, вот и веди их теперь на свой правый фланг. Пусть там встают в общий строй.

Подходящее с востока войско немцев замерло. Как видно, то, что произошло только что перед ними, расстроило все планы их командования. По всем расчётам, уже полчаса как должны были убивать друг друга тысячи людей на этом поле. Но перед ними стояло монолитное полуторатысячное пешее войско, а с его обоих боков блестели доспехами большие отряды конницы.

Такого немцы никак не ожидали, и в рядах пяти сотен пехотинцев поднялся глухой ропот.

– Вперёд! – Сотник махнул рукой и перехватил поудобнее свою пику со щитом. Мерной тяжёлой поступью под барабанный бой союзники двинулись на сближение.

Строй противника колыхнулся. Ещё не начав битву, немцы её уже проиграли, их шеренги начали понемногу пятиться назад. Туда, под прикрытие крепостных стен, за четыре версты от этого поля нужно было им успеть отойти.

Но времени на это им не дали. Настильным боем сначала взлетели с запада тысячи стрел и арбалетных болтов, выбивая свои жертвы, а затем, охватывая войска противника с боков, ударила союзная пехота. Кавалерия датчан и русских зашла в тыл, разметала конницу немцев и затем ударила их пешее войско с тыла. Теперь битва превратилась в побоище. От избиваемой и преследуемой по пятам германской кавалерии скрыться в Нарве удалось от силы лишь пяти десяткам. Пехота дерптцев легла на поле почти вся. Захвачено было в плен не более пяти десятков. Войска союзников взяли Нарву в кольцо.

Их взгляду открылась страшная картина. На самом верху крепостной стены, как видно, для устрашения или из мести захватчики устроили место казни для пленных. Десятки захваченных ранее воинов уже полуразложились. Они свисали на пеньковых верёвках или были насажены на колья.

– Отдайте нам всех наших людей из тех, кто ещё остался в живых, и у вас ещё будет шанс выжить! – крикнул Сотник, мрачно оглядывая крепостные стены.

– Убирайтесь к себе, грязные свиньи! Здесь уже нет ваших людей. Они издохли тут две седмицы назад, порадовав перед этим нас своими криками, – ответили ему со стен. – Или попробуйте взять нас приступом. Мы вырежем всю вашу рать, а пленных так же развесим по этим стенам!

Андрей посмотрел на небо, на солнце и на высоченные бревенчатые стены. Август стоял жаркий, две седмицы уже не было здесь дождя.

– Илью и Лавра Буриславовича ко мне, живо! – отдал он распоряжение. – Выставляй свои онагры на прямую наводку. Сколько у тебя осталось всего бомб?

Командир орудийщиков пожал плечами.

– Всё так же, как я докладывал перед выходом из Ревеля, господин подполковник. По одной осколочной и по пять зажигательных на каждое орудие. Зажигательные мы вообще пока не трогали, приказа ведь не было их метать.

– Теперь будет, – проговорил сквозь зубы Андрей. – Сколько вам нужно времени, чтобы здесь выставиться?

– Ну, пока их выгрузим из ладей, потом подладим да дотолкаем сюда… – подсчитывал вслух Илья. – Думаю, что к рассвету орудия уже будут готовы, – наконец-то уверенно он доложил.

– Хорошо, – кивнул Сотник, – действуйте! Берите столько людей себе в помощь, сколько только будет нужно, а Лавр Буриславович вам в этом поможет.

Заместитель комбрига по тылу понимающе кивнул, а Андрей обращался уже к нему:

– Весь наш горючий припас, что мы везли в отдельных кадках, выгружайте с ладей сюда. Приготовьте пустые вёдра и бадейки, а дальше я вам покажу, что будет нужно делать.

– Хорошо, Иванович, сделаем. А лестницы, щиты-то готовить? Когда штурмовать на стены-то полезем?

– А штурма не будет. – Покачал головой комбриг. – Хватит нам уже людей терять, Буриславович. У нас вон и так четыре сотни из восемнадцати навеки здесь, под поклонными крестами, остались. Там, в крепости, мирного населения нет. Будем карать за злодеяния врага. Пусть он потом сто раз подумает, как наших пленных умучивать!

Весь оставшийся день и всю ночь шла разгрузка из ладей осадных орудий и их припасов. Потом их с боевыми припасами доставили под стены крепости. К рассвету напротив крепостных ворот и по периметру стен стояли онагры и было выстроено всё союзное войско. Все люди знали, что им было нужно делать.

Густым и низким басом протрубил сигнальный рог.

– В последний раз предлагаю гарнизону крепости Нарва сдачу! – крикнул Сотник. – Все, кто не запятнал себя смертью и пытками пленных раненых, останутся живы, виновные же предстанут перед полевым судом. Даю вам время, пока не взойдёт солнце, потом вы умрёте! Я всё сказал…

Со стен опять послышалась грязная брань и угрозы.

– Скорее это солнце повернёт прочь, чем русские возьмут крепость! – кричали её защитники, но, однако, высовываться они уже боялись. Тысяча луков и пять сотен самострелов караулили каждое их движение, и около каждого десятка стрелков-лучников стояла бадейка с налитой туда горючей смесью.

Сотник поднял руку.

– Время вышло, огонь!

Мимо рядов лучников с наложенными на тетивы зажигательными стрелами пробежали с горящими факелами специальные люди.