Эта война еще не кончилась

Авиация ежедневно наносит удары по окраинам Грозного. Войска освободили родину жены президента Масхадова Надтеречный район. Гантамиров создает народное ополчение. Боевики перебрасывают к Грозному силы, готовятся к обороне. Как заявил Гантамиров, ваххабитов поддерживает надежда на повторение девяносто шестого года. Авиация совершила восемьдесят семь боевых вылетов. Президент Ельцин собирается в Турцию на саммит, где будет обсуждаться вопрос о боевых действиях в Чечне.

– Спасибо… – Маша тихо поблагодарила тетю Настю и ушла в комнату.

– Господи, – всхлипнула женщина, – ведь, почитай, все из дитя вынули! Я не видела даже, как она улыбается. Ночами вскрикивает во сне… – Она перекрестилась. – Ладно, они, окаянные, страдают. Ну нас, русских, собаками называют, веры мы не ихней. Но детей-то почто вы калечите? Дети им…

– Тетя Настя, – перебил ее Борис. – Вы вот что, – он протянул ей тысячу рублей, – выйдите на разведку. Послушайте там-сям, что говорят-то, далеко ли наши? А то мой разведчик сломался. Вообще узнайте, какие там новости есть. И курить купите, но так, чтобы никто внимания не обратил…

– Так это сейчас и не спросит никто, – отмахнулась женщина. – Все курят. С малолетних детей до древних старух. Куплю, чего ж не купить-то.

– Мы все думали, что тебя убили, – вздохнула Малика.

– Я так же про вас думал. Илья, значит, погиб, – хмуро проговорил он. – А где Борис, не знаете? Кто же навел на дом? – Денис взглянул на Малику. – Не этот мафиози, который…

– Исламбек за собой боевиков пытался увести. Мы только отъехали, слышим выстрелы. Вернулись сразу. Он нас в машине оставил, а сам убежал. Потом мы по выстрелам слышали, что Исламбек в бой вступил и пытался часть боевиков за собой…

– А второй? – перебил ее Денис.

– Гуча тоже стрелял, – вздохнула Малика. – Борис, Гуча и Богатырь, мы его пулемет слышали, в доме отстреливались, потом было несколько взрывов. Мы посылали внучку…

– Ясно, – кивнул Денис. – Говорите, Илья разорван весь? Значит, он все-таки себя взорвал. А я не верил, думал, так, понты колотит.

– Он не понты колотил, – не поняла Малика. – А «лимонку» собой накрыл.

– Как? – удивился Денис.

– Боевики между собой говорили, – сказала Марият. – Нам внучка Али рассказала. А Исламбека, говорят, захватили.

– Командир где? Я думал, он около рынка и остался. Значит, вырвался и даже Богатыря нашел. Лихо!

– Илью мы случайно нашли, – сказала Малика, – а потом поехали…

– Ты это говорила. А что за ребенок с Борисом? Вот дает Волчара! Здесь сам не знаешь, как укрыться, а он еще и нянькой заделался. Где он сейчас может быть? – вздохнул Денис и задумчиво посмотрел в окно. – Здесь надежно? – просто чтобы что-то сказать, спросил он.

Девушки промолчали.

– Мне знаешь чего хочется? – Денис взглянул на Малику. – Твою знакомую выловить и пополам ее порвать, сучку.

– Приказано беречь тебя, – усмехнулся крепкий молодой боевик с зеленой повязкой, – а то бы я с тобой пообщался по-своему.

– Ты бы со мной там, – с трудом проговорил Исламбек, – на свободе встретился. Здесь ты смелый. А там… – Он, закашлявшись, сплюнул кровью.

– Я там таких, как ты… – сказал парень.

– Это не храбрость, – вздохнул Исламбек, – оскорблять связанного и избитого. Тебе надо вместо папахи носить платок. И не автомат, а поварешку в руки. Ты хуже русской базарной бабы. Оскорблять бессильного может только трус.

– Заткнись! – Подскочив, парень взмахнул рукой.

– Замахнулся, так бей, – тихо сказал Исламбек. – А ты даже ударить не можешь, потому что Басаева боишься. Тогда зачем замахиваться? – насмешливо спросил он. – Меня напугать хочешь, щенок?

Парень, махнув рукой, вышел. Исламбек закрыл глаза. Услышал, как кто-то вошел. Открыв глаза, увидел молодого чеченца.

– Весь цвет ваххабитской верхушки на меня посмотреть приходит. – Его опухшие, разбитые губы дрогнули в насмешливой улыбке. Запекшаяся корка лопнула, и с верхней губы на подбородок упала капля крови.

– Почему ты стал служить кафирам? – спросил вошедший.

– Я никогда никому не служил, – выдохнул Исламбек. Слизнув кровь с губы, вздохнул. – Мы знакомы много лет, Шервани, и ты знаешь, что Исламбек, как и его предки и родственники, никому не служил. За кровь мы платили кровью врагов. За оскорбление отплачивали ударом кинжала. Из-за угла не стреляли. В спину не били. Ты, Шервани, сейчас стал известным потому, что брат Шамиля. А ты не подумал о том, что вашу фамилию, Басаев, многие чеченцы будут вспоминать с ненавистью и презрением? Шамиль, твой брат…

– Заткнись! – перебил Шервани. – Чеченцы гордятся моим братом. Шамиль, как и Эмир Шамиль, который полтора века назад воевал с русским царем…