Этеменигура

– В городе Туркате, где на площади стоит святилище, похожее на маленький зиккурат, – без запинки ответил Октем. В глазах Герая мелькнуло недоверие:

– Я как раз оттуда, но что-то не видел тебя на улицах.

«О, шайтан! Как я промахнулся…», – растерянно подумал Октем.

– Правитель Исма-Эль, почтенный, послал меня в Шумер учиться строить храмы, – продолжал Герай, сделав вид, что верит «жрецу». – Ибо я ваятель и зодчий.

– Завидую тебе, – отозвался Октем, многозначительно глядя ему в глаза. – Так помоги и мне попасть в священный Ур.

Герай обернулся к вожатому, равнодушно взиравшему на жреца в пропыленной тунике:

– Я беру путника с собой.

– У меня нет свободных верблюдов и ослов! – отрезал вожатый.

– Найдешь! – повысил тон Герай. – Переложи груз с одного осла на пять других – получишь свободного, верно? Не забывай, что Исма-Эль велел исполнять мои просьбы.

Вожатый пробурчал что-то себе под нос, приложил руку к груди и потрусил в хвост каравана.

Полторы луны добирались они к верховьям Евфрата. За этот срок Октем хорошо узнал своего нового друга. Герай обладал живым, острым умом, мыслил свободно и смело. Сын вольных земледельцев, он сочувствовал беднякам и рабам. Однако больше всего ценил искусство и свободу.

– Эти руки, – ваятель поднес их к лицу, будто желая удостовериться, что они есть, – выручают меня! В отличие от рабов, которые гнут спину на Исма-Эля, я свободен, ибо правитель знает о моем таланте. В краю Черных песков нет равных мне в искусстве оживлять мертвый камень. Но что это перед творениями мастеров Этеменигуры? И я рад, что скоро увижу чудо света!

– И долго намерен пробыть в Уре? – спросил Октем.

– Столько, сколько понадобится, чтобы сравняться с мастерами Благодатной страны. Или пока за мной не пришлет Исма-Эль. Ну, а тебе зачем понадобился Ур?

– Тоже учиться. Смотреть и запоминать, – туманно сказал Октем.

Позже он все-таки поведал ваятелю часть правды о себе. Даже пытался втолковать ему, что он, Октем, – гость из будущего. «Меня послали к вам люди, подобные богам. Я счастлив служить им».

– Как это? – недоумевал Герай. – Разве можно попасть в другое время? Что-то я никогда не слыхал о таком. Или ты тешишь меня сказками?

Слова о корабле, геодетах, инверсии времени звучали для ваятеля таинственными заклинаниями. Но живые видеокадры Ашхабада, развернутые Палеохроном Октема перед мысленным взором Герая, были убедительны, и ваятель понял: случай свел его с полубогом в облике человека.

Расстались они в верховьях Евфрата, на правом берегу священной реки. Взобравшись на подаренного ему осла, Октем с грустью сказал:

– Я буду вспоминать о тебе, друг. Надеюсь, встретимся. Я приду в Ур несколько позже. И постараюсь отыскать тебя.

– А скоро ли придешь? – с надеждой спросил Герай. – Лучше бы ты остался со мной. Ты мне по душе.

Октем промолчал. Ваятелю казалось, что он колеблется. На самом деле Октем анализировал странное чувство, родившееся в недрах его существа, – братскую любовь к Гераю. Оно приводило Октема в замешательство: такого не было запрограммировано в мозге. Чувство возникло как бы само собой, по законам саморазвития эмоциональной системы. И он не без усилия заглушил его. «Нет, нельзя поддаваться эмоциям! – властно шептал компьютерный двойник. – Это может завести далеко. Надо о задании Центра помнить».

– Не могу, почтенный друг, – отрешенно сказал Октем. – Но я обязательно найду тебя в Уре. Сейчас надо делать свою работу. Прощай!

Ваятель порывисто обнял его:

– Буду ждать! Да хранят тебя мои и твои боги.

Выполнив ряд несложных поручений Исма-Эля в Синджарской долине, Герай купил место на купеческой барке и поплыл вниз по реке Евфрату. Спустя неделю он сошел на левый берег – часах в трех ходьбы от Ура. Чтобы полнее насладиться радостью встречи с Этеменигурой, он решил войти в город с востока, как все путники, пересекавшие пустыню, прежде чем достичь благодатных земель между Идиглату и Евфратом.

Герай отшагал уже порядочно, а Ур не показывался. Только вдали в мареве южного неба мерещилось что-то сверкавшее на горизонте разными оттенками пурпура и лазури. Солнце поднялось выше и пылало, как раскаленная жаровня. Прикрывая голову полой плаща, ваятель клял себя: «Вах, глупец! Так можно и не дойти, изжариться. О чем ты думал, пускаясь в путь?». Еще с полчаса он брел в знойном аду, спотыкаясь от усталости. Но вот наконец обозначились верхушки финиковых пальм. Унылая серо-желтая равнина, покрытая кустами сухобылья и чертополоха, сменялась пастбищами и лугами. Они перемежались стройными рядами миндальных деревьев. Справа и слева потянулись бахчи, каналы, поля чечевицы и льна. Воздух наполнился ароматом роз и алоэ. «Привет, Благодатная страна! – с волнением думал Герай. – Вот я и увидел тебя».

А затем над рощами, за голубой лентой Евфрата, несущего тростниковые лодки и барки, огромным разноцветным утесом поднялся зиккурат Ура.

– Слава тебе, о Этеменигура! – закричал в восторге Герай, смахивая слезы радости.

Его давняя мечта стала явью.