Этьенн Бонно де Кондильяк

По сути идеалистическое это понимание истории представляло собой в XVIII в. большой шаг вперед, так как, вовсе не упоминая о деятельности провидения, оно давало социальным явлениям вполне естественное объяснение, утверждая, что в основе общественной жизни лежат природная среда, характер «искусств» (т. е. материального и духовного производства) и форма правления. Это концепция, по сути дела совпадающая с той, которую защищал Монтескьё, когда писал: «Многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа» (21, 412). Увидевший свет за год до «Духа законов» «Опыт…» Кондильяка, как и основной труд Монтескьё, сыграл существенную роль в борьбе против феодально-абсолютистской идеологии, в становлении нового взгляда на общественную жизнь.

В «Опыте…» доказывается не только то, что язык не может ни возникнуть, ни существовать вне общества, но и то, что сознание народа, детерминируемое естественными, социальными и политическими факторами, накладывает отпечаток на его язык, определяет его специфику. «Так же как форма правления влияет на характер народов, так и характер народов влияет на характер их языка» (16, 1

, 261).

Кондильяк постоянно подчеркивает изменчивость всех сторон материальной и духовной жизни общества и убежден в том, что и в материальной и в духовной сфере путь изменений, пройденный человечеством, представляет собой поступательное движение. «Чем больше мы невежественны… — пишет он, — тем больше мы склонны думать, что те, кто жил до нас, хорошо делали все, что делали, и что нам остается только подражать им. Многовековой опыт должен был бы заставить нас избавиться от этого предубеждения» (там же, 226). В работах философа, в которых прослеживаются этапы развития науки, техники, общественных отношений, идея о том, что в ходе истории имеет место прогресс, получает свою конкретизацию.

Первоначально все граждане в обществе были равны. Те из них, которым поручалось управление военными или гражданскими делами общества, обладали властью только во время отправления этих функций, после чего возвращались в состояние обыкновенных, рядовых граждан. Так как все в обществе были равны, то интересы всех граждан совпадали. Для управления ими достаточно было небольшого количества простых законов, и тогда «для граждан не было ничего выше закона» (16, 2

, 177). Состояние их умов существенно изменилось позднее, когда возникло неравенство граждан, когда образовались сословия, интересы которых отличались друг от друга. Задачи управления обществом очень усложнились, потребовалось создать множество сложных законов, регулирующих отношения между сословиями, и постоянные органы власти. Обязанность властей и цель, которой должны служить законы государства, — добиться того, чтобы граждане, действуя на основе собственных различных интересов, сообразовались бы «с целями общей системы» (там же, 175).

Но история свидетельствует, что во все эпохи, даже в те, которые называют просвещенными, суеверие распространяло среди населения самые нелепые предрассудки, самые ложные идеи. А власти не только разделяли всегда эти предрассудки и заблуждения, но и сами их насаждали и укрепляли; «…власть имущие хотят, чтобы заблуждения и предрассудки сохранялись» (16, 3, 232). «Обозрев века истории, вы утвердитесь в той максиме, что мнение правит миром. Но чем же является мнение, как не предрассудком? Вот что руководит верховной властью» (16, 2, 178). И такое положение, когда в основе государственных законов и деятельности властей лежат не разумные принципы, обеспечивающие интересы отдельных граждан и всего общества в целом, а предрассудки и заблуждения, является не исключением, а правилом. Таким образом, при всей своей политической умеренности Кондильяк не закрывал глаза на отрицательные черты существующей политической системы, отнюдь не идеализировал ее, но говорил, что монархия «не гарантирует ни от капризов, ни от тирании», и даже настаивал на необходимости реформ, хотя и проводимых весьма осторожно (см. там же, 178; 176–177).