Этернум 5

–Со мной ничего не случится, – изломанный зигзаг линии рта дрогнул в ободряющей улыбке, и на душе у меня мгновенно потеплело, но страх по-прежнему продолжал сжимать мне горло.

– И всё же…, – не выдержала я, но Рэнд так быстро шагнул к передатчику, что слова замерли у меня на губах. Ригорец хорошо понимал, что я до последнего буду его отговаривать, поэтому спешка была вполне оправдана, но когда тонкие, длинные пальцы мягко коснулись металлической поверхности транзистора, я собрала в кулак всю волю, чтобы не поддаться соблазну оттащить Рэнда подальше от этой подозрительной штуковины.

Безучастно наблюдать, как ригорец превращается в застывшую статую, было выше моих сил, но и вмешиваться было нельзя. Лицо Рэнда стало похоже на восковую маску, а пронзительно синие, идеально круглые глаза отсутствующим взглядом смотрели в невидимую точку. Почти двухметровая, нескладная фигура ригорца казалась высеченной из камня скульптурой, в которой будто бы не было жизни, и в бессознательном стремлении убедиться, что с Рэндом все в порядке, я подтянулась на носочках и мимолетно дотронулась до серо-коричневой щеки. Наощупь кожа ригорца была не просто холодной, а ледяной, как у мертвеца, и я в ужасе отдернула руку.

С Рэндом что-то происходило. Он был прикован к передатчику незримыми цепями, его разум блуждал в лабиринтах бесчисленных измерений, а бренное тело неумолимо остывало в материальном мире. Ригорец балансировал на грани двух параллельных вселенных, и каждая доля секунды, проведенная в этом промежуточном состоянии, отнимала у него энергию. Черты Рэнда заострились, пульс замедлился, и в какое-то мгновение я поняла, что его грудь больше не вздымается в унисон дыханию. В недрах металлического корпуса раздался оглушительный щелчок, от гладких стенок полыхнуло неистовым жаром, а еще через миг ригорец внезапно забился в яростных, безудержных судорогах, словно через него пропустили мощнейший разряд электрического тока. Зрелище было настолько жутким, что я невольно впала в ступор и натуральным образом вросла ногами в пол – возможно, меня парализовало совсем ненадолго, но по моим внутренним ощущениям, я целую вечность сражалась с оцепенением.

–Нет! – я с разбегу врезалась в спину непрерывно содрогающегося в конвульсиях Рэнда и в падении сбила его с ног. Я всем весом навалилась на ригорца и, насколько хватило сил, прижала его к полу. Какое-то время Рэнда всё еще продолжало колотить, но постепенно он затих, и честно говоря, я уже и не знала, что испугало меня в большей мере – этот кошмарный припадок или последовавшая за ним неподвижность, слишком похожая на трупное окоченение.

– Коммандер Рэнд! Сэр! Очнитесь! Вы меня слышите, сэр? – мой голос сорвался на истошный крик, а когда я поняла, что ригорец не реагирует на мои призывы, над мостиком разнесся дикий, нечеловеческий вопль. Я и сама не догадывалась, что могу так кричать – надрывно, пронзительно, безудержно, изливая разом всю свою неуемную боль, задыхаясь от рыданий и рвущихся наружу стонов. Теперь я точно знала, что такое крик души – концентрированное горе, тысячекратно помноженное на безысходность. Я уже дважды теряла Рэнда, и ничто не могло заставить меня смириться с потерей, однако сегодня всё было иначе: я низко склонилась над ригорцем, но как бы я не напрягала слух, мне так и не удалось различить даже слабого сердцебиения, а лихорадочная попытка нащупать пульс закончилась впустую по банальной причине нехватки соответствующих познаний.

– Нет! – я упорно не попадала в сенсорный дисплей коммуникатора негнущимися, одеревеневшими пальцами, и вызвать медицинского дрона у меня получилось только после череды неудач. Рэнд по-прежнему не подавал признаков жизни, и, бросая полные надежды взгляды на недвижимо распростертого ригорца, я уже даже не плакала, а тонко подвывала. Чертов дрон всё никак не объявлялся, и вероятно, правильней всего в этой ситуации было бы телепортировать Рэнда прямиком в медотсек, но то ли я не до конца пришла в себя после ментального удара, то ли совершенно растерялась от чересчур стремительного развития событий.