Эти разные, разные лица

– Да, но только с финской войной. Осенью 1939 года перед своей дверью я встречаю человека в солдатской форме, который вручает мне повестку – явиться тогда-то туда-то с ложкой, вилкой, кружкой и т.д. Сбор около кинотеатра «Космос». Когда я туда пришел, понял, что обратно уже не отпустят. В карманах у меня лежали документы, деньги, ключи, поэтому я отпросился, сгонял домой, все отдал и попрощался с женой и сыном. Вечером мы уже были на вокзале. Нас погрузили в товарняк и куда-то повезли. В Орле расформировали, обстригли, переодели и погнали по шоссе в Польшу. Вдруг – приказ Ворошилова: остановиться. Постояли, повернули назад. На границе нас надолго задержали. Потом выдали обмундирование и повезли в Финляндию, в северный город Кандалакшу. Финны нас изрядно потрепали. Мы попали в окружение и получили приказ, беззвучно отступать к советской границе. Идем. И представьте себе картину: зима, лунная ночь, тишина. Мы молча, без шума и разговоров, идем неизвестно куда. Так как я служил в артиллерийском полку, мы все перевозили на конской тяге. Так что и лошади молча с нами передвигаются. И вот от нашей процессии отстает какая-то часть, и мне начальник штаба приказывает остаться одному в этом незнакомом темном месте и дождаться отставших. Представляете? Как определить в кромешной темноте, кто наш, а кто не наш? Ситуация была жуткая.

А потом нам выдали лыжи, халаты, водку и вновь повели занимать позиции. Но, слава Богу, наступил мир.

– В ту пору вы еще не были известным артистом, не снимались в кино?

– Мой кинодебют состоялся в 1928 году. Представляете? Из ныне живущих киноактеров такой цифрой, пожалуй, уже никто не похвастается. Поступило приглашение от Госвоенкино, которое находилось на Красной площади в помещении ПУРККА – Политического Управления Рабоче-Крестьянской Красной армии. Режиссеры Малахов и Верховский предложили сыграть молодого парнишку, сельского жителя, брата героини – Марецкой. Ее кавалера играл Михаил Яншин. Кстати, на съемки в пригороде Москвы к нам приезжала молодая жена Яншина – Вероника Полонская, только что вышедшая за него замуж. Фильм назывался «Простые сердца». Потом некоторый перерыв, какие-то незначительные эпизоды, и с начала 50-х началась активная работа.

– Из галереи так называемых отрицательных героев, которых вы сыграли, самым великолепным я считаю генерала Франца из фильма «Щит и меч». Прежде всего потому, что он совершенно не похож на остальные ваши работы. Это не сказочный герой, и не брюзга-старикашка, а умный, страшный противник...

– Но вместе с тем странная вещь: сыграл Франца, сыграл еще пару злодеев, а ребята во дворе кричат: «Вон идет этот вредный тип!» А на самом деле я играл довольно мало отрицательных ролей. Та же «Марья-искусница», скажем. Ну Водяной, ну кто он такой? Хитрый мужичонка с длинной бородой, душа нараспашку!

– Это все, наверное, от Роу, сказки которого на самом деле добрые.

– Надо сказать, что Роу никогда мне ничего не подсказывал, как и что играть. Никаких замечаний. Он считал: раз он пригласил артиста, артист сделает свое дело. И все. Он был больше ремесленником, нежели творцом. Так что у него я снимался много и все больше по королевской линии – Йагупоп, король Унылио, царь Водокрут. Или наоборот – замухрышки-мужички, как кум Панас из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Нужно сказать, что он придерживался метода антрепризы. У него был костяк исполнителей, который обязан был принимать участие в его постановках, и неважно, подходила роль актеру или не подходила. Вот представьте себе – «Королевство кривых зеркал». Там был такой персонаж Нушрок – Коршун. И Роу предлагает снимать в этой роли Александра Хвылю – полного, крупного мужчину. Какой же он коршун, хищник? Потом уже разыскали Файта. Вот это уже было то, что надо: быстрый взгляд, нос крючком, готов в любой момент к стремительной атаке. А Роу – лишь бы роли разошлись в кругу его антрепризы. Он никого из нас не спрашивал и назначал на ту роль, на какую хотел. Сознательно я сыграл лишь короля Унылио в «Новых похождениях Кота в сапогах». Я на эту роль пробовался, я на нее шел. Во всех остальных фильмах меня не спрашивали.

– Вы достаточно рано стали играть роли стариков. По-моему, вас даже чересчур эксплуатировали в этом амплуа, как и Милляра.

– Это не удивительно. Это особенность характерного актера. Была такая актриса Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина. Она с самого начала играла старух – и играла блистательно. Тут надо сказать, что, вероятно, сейчас в России не найдется человека, который мог бы сказать, что участвовал в одном спектакле с такими людьми, как Блюменталь-Тамарина, Николай Мариусович Радин, Борис Самойлович Борисов. А я участвовал. Плятт играл там какого-то пижона, а я играл маленькую роль клерка. Это было в помещении мюзик-холла где-то недели две. Игрался спектакль «Хорошо сшитый фрак» – любимая пьеса Радина, его конек.

– Честно говоря, мне было как-то странно слышать, что вас узнают на улице – со своим лицом вы довольно редко появлялись на экране.