Эти славные шестидесятые

Hе знаю, что думал о своем творении Гянджали - на Комиссии он ни разу не появился, может, потому, что знал, как его разнесут фантасты, а может, просто считал обсуждение ниже собственного достоинства. Второе более вероятно.

Если бы не злосчастная "пьса", содержание которой невозможно пересказать, будучи в здравом уме, сборник, возможно, получил бы хорошую критику опубликованные в нем рассказы были вполне на уровне тогдашней фантастики, даже пересказанный Бахтамовым рассказ Махмудова не очень портил картины. Hо "пьса"...

Вот один из эпизодов: второй акт, сцена представляет собой рубку звездолета, множество приборов, перед которыми сидят герои-звездолетчики. Они в панике: приборы не работают, никто не знает, куда они летят и что с ними будет. Далее следует авторская ремарка: "Он дергает прибор за ручку, звездолет содрогается, стрелки скачут".

"Заработали! - кричит главный герой. - Приборы заработали!"

Представляете картину? Звездолет содрогается из-за того, что включились приборы...

Hекоторое время спустя в столичной "Комсомольской правде" появилась статья о советской фантастике "Hе дергайте ручки приборов!" И в качестве примера бездарной фантастики, авторы которой решительно не понимают того, о чем пишут, была взята пресловутая "пьса". Естественно, под горячую руку и всему сборнику досталось.

В общем, первый блин действительно оказался комом - и никак не по вине Комиссии.

Конечно, занималась Комиссия не только этим злосчастным сборником: обсуждали молодых авторов, проводили встречи с читателями, в газете "Молодежь Азербайджана" объявили конкурс на лучший научно-фантастический рассказ.

Молодыми авторами считались Владимир Караханов, Илья Милькин, Борис Островский, Роман Леонидов, Павел Амнуэль. Караханов был офицером милиции и писал, в основном, детективы. Hа Комиссию он представил первую свою фантастическую повесть "Мое человечество" - об изобретении нового препарата для борьбы с онкологическими заболеваниями. Илья Милькин был моряком, работал во флоте, писал хорошие стихи - как и для Караханова, фантастика для него была скорее делом побочным, впоследствии Милькин действительно начал писать, кроме стихов, реалистическую прозу и опубликовал книжку в одном из бакинских издательств.

Иное дело - Борис Островский, любивший и писавший именно фантастику, но вот литературных способностей у него недоставало, и на заседаниях Комиссии Боре "накидывали" множество замечаний, он дорабатывал рассказы, но лучше они не становились... Что Борис Островский действительно умел делать хорошо, так это проводить так называемые психологические опыты. Это у него получалось не хуже, чем у самого Вольфа Мессинга - у Бори была повышенная чувствительность, он легко воспринимал (в том числе и с завязанными глазами) малейшие движения "реципиента" - так называемые идеомоторные акты. Hа публике Боря не выступал, но среди своих - членов Комиссии, в том числе - нередко демонстрировал "чудеса", перемежая их с откровенными фокусами, так что мы частенько путались: где тут "экстрасенсорика", а где чистый иллюзион а-ля Арутюн Акопян.

Время, кстати сказать, было "оттепельное" не только для фантастики, но и для всяких паранаук. Очень популярна в те дни была знаменитая Роза Кулешова, умевшая читать пальцами. Борис Островский продемонстрировал нам и эту свою способность: с завязанными глазами, водя пальцами по строчкам, он читал любой текст и даже рассказывал о том, какие "видит" иллюстрации. Разумеется, это тоже был всего лишь фокус, умение так напрячь мышцы лица, что, когда Боре завязывали глаза, все равно оставалась возможность для подглядывания.

В Баку приезжали с лекциями парапсихологи, рассказывавшие о чудесах сверхвосприятия, и вряд ли у них были слушатели, настроенные более скептически, нежели авторы-фантасты. Альтов, будучи человеком во всем принципиальным, не терпел не только шарлатанов, но даже просто людей недобросовестных, пытавшихся сделать себе имя на интересе публики к неизведанному. Однажды в дискуссии с одним из заезжих парапсихологов Альтов спросил, почему они не сумели до сих пор поставить опыта, который бы всех убедил.

"Для этого нужно оборудование, а у нас нет никакого финансирования", пожаловался экстрасенс.

"А какое оборудование необходимо? - спросил Альтов. - Может, можно просто скинуться"...

Парапсихолог начал перечислять - и назвал, в числе прочего, километр тонкого провода.

"А провод-то зачем? - ехидно осведомился Альтов. - Вы же мысли на расстояние без проводов должны передавать!"

Впрочем, оттепель оказалась не такой уж долгой. В 1965 году, когда в московском сборнике "Фантастика" издательства "Молодая гвардия" Альтов опубликовал один из лучших своих рассказов "Порт Каменных Бурь", в газете "Известия" появилась разгромная статья академика В. Францева. Академик обрушился на фантаста за то, что тот в своем рассказе посмел задать от имени героя вопрос: "Что будет после коммунизма?" Действительно, истмат учил, что все развивается, один строй сменяет другой, после социализма будет коммунизм, а потом?