Этика футбола. Часть 2. На чужом футбольном поле (СИ)

- Пойду, - отозвался Купавин. - Кубка Фульды мы тут уже, конечно, не найдем, но покопаться надо для успокоения совести. Как думаешь, Алеша, может быть Хавацкий его продал?

- Возможно, а деньги, судя по всему немалые. Вот мы их и поищем. Тайники ищи. Дать тебе увеличительное стекло?

- Не надо, я по старинке - "на глаз". Только, сдается мне, и денег тоже не найдем. Ведь убили его за что-то. Пусто здесь, чует мое сердце.

Купавин вздохнул и сдвинул шляпу на затылок. Не умел он их носить и не любил - котелок, он и есть котелок - ни добавить, ни убавить. Намного привычней полицейская или военная форма. Но пришлось одеться в гражданку, как Рябичкин: они же здесь с неофициальным визитом. Вдобавок ко всему он еще сунул руки в карманы пальто и стал окончательно похож на отдыхающего филера. Так и стоял, глядя на помощника пристава.

- Скорее всего, ты прав, но удостовериться надо. А может, какую-нибудь ниточку найдем. Должны мы, в конце концов, этого Черного человека разыскать? И обязательно разыщем.

- Хорошо, что ты такой оптимист. Ладно, я пошел, - урядник развернулся и зашагал к выходу.

И всегда он так - сомневается, рассчитывает на самое худшее, - но рук не опускает. Кто знает, возможно, так и надо? Готовься к худшему варианту, а ищи лучший. Как говорится, чем выше взлетишь - тем больнее падать. Но это относилось только к работе, в обычной жизни урядник - весельчак и балагур, всеобщий любимец.

Рябичкин в соседней комнате уже приступил к изучению содержимого письменного стола. Каждую бумажку просматривал внимательно, не торопясь - все ящики, все коробочки, все углы. Малейшая деталь может иметь значение. Он привык к такой работе, кропотливой и монотонной. Терпение, без сомнения, являлось главным достоинством любого эксперта-криминалиста. Попробуйте сами несколько часов подряд лазить по мебели, простукивать каждую дощечку пола, каждый сантиметр стен. Взвоете, вне всякого сомнения.

Когда полицейские собрались вновь - улов был небогат. Карнаухов весь измазался в земле и вспотел. Купавин вертел в руках покрышку от старого футбольного мяча и фанерный чемоданчик. Только перед Алексеем на столе лежали какие-то листки бумаги с колонками цифр и несколько колод игральных карт.

- Ничего примечательного не обнаружено, - уныло осклабившись, доложил квартальный.

- А картошка где? - Купавин ехидно смотрел на него, в глазах бегали бесенята.

Ореховский полицейский очумело вскинул глаза и захлопал ресницами.

- А ты сам-то, - весело проговорил Рябичкин, - На кой черт притащил старый мяч? И чемодан, не для картошки ли?

Купавин раскрыл чемоданчик и продемонстрировал всем пустые внутренности, словно это было какое-то достижение:

- Видал размер? Точно подходит под Кубок. Небось, в нем его Хавацкий и хранил. В сарае под старыми мешками был запрятан. На внутренних стенках штрихи прочирканы, как будто серебряной ложкой. Знаешь, как в детстве?

- Ну, хорошо, а мяч то зачем?

Купавин задумчиво возвел очи горе:

- Даже не знаю. Когда обратно шел, захватил зачем-то. Жалко стало - лежит там один в холоде и сырости, кожа потрескается и испортится может.

Карнаухов настороженно смотрел на них и думал: "Не поймешь этих "московских". Вроде и серьезные люди, инструменты там разные, наука, а с другой стороны - все шуточки. Нет, лучше буду помалкивать".

Рябичкин тем временем разложил листки по столу веером и спросил:

- Как думаете, что это такое?

Митрофан Васильевич достал из кармана очки и наклонился над цифрами. Долго изучал, шевелил безмолвно губами, потом разогнулся, потянул спину, расправляя старые косточки, и глянул на Алексея. Помолчав, отошел в угол комнаты и с удовольствием расселся в деревянном кресле. Оно с возмущением заскрипело, словно глухарь на току, принимая на себя всю тяжесть тела полицейского. Урядник завозился во внутреннем кармане пальто, достал пачку папирос и закурил.

- Не знаю, - наконец ехидно промолвил он.

- А Вы? - спросил Рябичкин квартального.

Карнаухов тоже подошел к столу и оглядел предметы.

- Это, конечно, карты игральные, шесть колод, а здесь записи какие-то - похоже на бухгалтерию. Колонки цифр по датам расписаны, как будто доходы и расходы.

- Правильно, - одобрительно кивнул помощник пристава. - Вот видишь, Митрофан Васильевич, квартальный наш соображает.

При слове "наш" Каранаухов просиял и подал грудь вперед.

- Только не бухгалтерия, - добавил Алексей, - А статистика карточных игр. Судя по порядку цифр, это записи карточных партий в игру баккара за довольно длительный промежуток времени. И ставки в них попадаются весьма внушительные. От некоторых просто дух захватывает, такое может позволить себе только очень состоятельный человек.

- Это какая же баккара? - урядник вновь заскрипел креслом. - Это "железка" что ли? Где две карты сдаются, а третья по договоренности, и счет до девяти очков?

- Ну да. "Железкой" ее в народе называют, а в Европе - это баккара или пунто-банко. Раньше в такие игры только аристократы играли, а теперь все кому не лень. Во Франции она называется "chemin de fer" - железная дорога в переводе, отсюда и название пошло.