Этюд в розовых тонах

– Опять Рената… А говоришь, что начал ее забывать. Нет. Речь пойдет не о ней. Да не дергайся ты. Я про Шансли. Помнишь такую?

– Шансли? Это сестра Сулейманова. Она что, решила обратиться в суд? Ей не дают покоя денежки брата?

– Нет. Она умная девочка, хотя и взбалмошная. Понимаешь, после того как убили ее брата, ей было совсем худо. Да и у меня на душе кошки скребли… Словом, мы подружились с ней, она привела меня на квартиру Гасана… Послушай, ведь он когда-то был твоим другом, компаньоном. Как так получилось, что мы ничего не знали о его личной жизни?

– Неужели он «голубой»? – Лицо Кленова вытянулось в презрительной гримасе.

– Нет, успокойся. Он нормальный. Представляешь, оказывается, все то время, что он работал в «Авиценне», у него была женщина. Он жил с ней, как муж с женой. Вернее, она жила у него, понимаешь? Признайся, тебе было об этом известно?

– Гасан жил с женщиной? Этого не может быть. Я всегда знал, что он живет один.

– Он часто приглашал тебя к себе домой?

– Да нет…

– Так вот. Это чистая правда, я видела вещи этой женщины и знаю теперь, кто она.

– Рената? – проговорил он упавшим голосом, испытывая столь же сильное чувство ревности, как если бы этот разговор происходил при жизни его жены.

– Вот тебе мой телефон. Когда почувствуешь, что очень хочешь узнать, кто же эта особа, приезжай ко мне, а заодно посмотришь, как я устроилась на новом месте.

– Тамара, прекрати… Скажи мне немедленно, кто она…

– Нет, Виктор. Не скажу. Я хочу, чтобы ты сам увидел эти вещи и понял, о ком идет речь.

– Я хотя бы знаю ее?

Но она в ответ лишь улыбнулась и встала…

Виктор смотрел, как она быстрым шагом направляется к выходу, но видел перед собой Ренату, целующую густые черные волосы Гасана Сулейманова, Ренату, извивающуюся всем своим гибким и горячим телом под его, Гасановым, смуглым волосатым телом. Нет, этого не может быть…

Он вернулся в машину. Зачем Тамара так поступила? Бросила его в ресторане… Мстит? А почему бы и нет.

Он приехал в офис, где кипела работа. Наталья сидела в своем кабинете, уставившись в экран компьютера, и, когда он вошел, спросила его, не глядя:

– Как дела?

А он стоял посреди кабинета и не мог сообразить, где он должен был быть сегодня – его память заклинило от встречи с Тамарой.

– Нормально.

И тут он все вспомнил. Он должен был поехать к психотерапевту, которого порекомендовала ему Наталья. Она по-прежнему заботилась о нем, следила, чтобы у него было все в порядке, чтобы он был здоров, и даже время от времени сама приглашала к нему женщин. Казалось, их разрыв не произвел на нее ровно никакого впечатления. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Не хочешь больше играть в Ренату – не надо. Ты – свободный человек. Она так часто повторяла эту последнюю фразу, что Виктору пришло в голову, будто она таким образом пытается компенсировать полное отсутствие свободы в его жизни хотя бы словами. Ведь он с тех самых пор, как стал жить вместе с сестрой, забыл о свободе напрочь. Он вставал вместе с сестрой, они вместе завтракали, ехали на работу, обедали тоже за одним столом и возвращались домой тоже вместе. Наталья кормила его ужином и стелила ему постель. Он постоянно был на виду, и, когда уж ему становилось совсем невмоготу и его охватывала депрессия, Наталья звонила куда-то, и за Виктором заезжали на машине и везли на встречу с проституткой. Но не с вокзальной шлюхой, как любила повторять Наталья, а приличной девушкой, оказавшейся в безвыходном положении. Девушки на самом деле мало походили на проституток. Скорее всего, это были студентки, время от времени зарабатывающие себе на жизнь проституцией. Как правило, это были интеллектуалки, с которыми можно было поговорить о литературе, музыке и даже о политике; в некоторых областях знаний они были намного выше самого Виктора. Но их короткая любовь и даже беседы были платными, а потому Виктор все равно не мог воспринимать их иначе, чем тривиальных, но весьма дорогих образованных проституток.

– Ты был у врача? – Наталья имела в виду психотерапевта, к которому он отправился два часа тому назад, но вместо этого провел время с Тамарой.

– Нет.

– Почему? – Она по-прежнему, не поднимая головы, била пальцами по клавишам. – Что-нибудь случилось?