Этюды оптимизма

В другом случае, сообщенном Шарко, дело касается хорошо воспитанного 17-летнего сына крупного промышленника. Утомленный подготовлением к годичному экзамену, юноша рано улегся спать. «Через некоторое время он встает в своем дортуаре, выходит через окно на крышу и благополучно продолжает свою опасную прогулку вдоль рынвы. Его разбудили без дальнейших приключений» (Feinkind, стр. 70).

Случай, описанный докторами Месне и Мотте, представляет еще больший интерес. Тридцатилетняя, в высшей степени истеричная женщина «встает ночью, одевается совершенно одна и без посторонней помощи, отставляет мебель, загораживающую ей дорогу, ни разу не наталкиваясь на нее. Поскольку она беспечна и ленива в течение дня, постольку становится она живой при выполнении самых разнообразных действий ночью. Она гуляет по своей квартире, открывает двери, спускается в сад, с ловкостью прыгает по скамьям, бегает… и все это гораздо лучше, чем днем, когда нужно было поддерживать ее под руку» (Feinkind, стр. 84).

Гирст рассказывает изумительный факт, случившийся в XVI веке. «Спящий военный подходит к окну, вскарабкивается по веревке на вершину башни, оттуда приносит сорочье гнездо с птенцами и ложится в постель, где продолжает спать до следующего дня»[145]

. К сожалению, мы не имеем достаточно данных относительно этого столь интересного случая.

Чтобы иметь более подробные и точные сведения, обратимся к современным наблюдениям.

Вот одно, подробно изложенное д-ром Гиноном. 34-летний человек, курьер по профессии, поступает в больницу вследствие припадков истерии. «Вскоре после его поступления в палату клиники однажды около часу ночи больной вдруг встал с кровати, быстро открыл окно и прыгнул из него во двор больницы. Фельдшера, дежурные, побежавшие за ним, видели, что он со всех ног бежал раздетый с подушкой в руках и направился сквозь ряд садов и аллей, где никогда не бывал и топографии которых совершенно не знал; он перескакивал через заборы, взобрался по лестнице на крышу водолечебного заведения, по которой стал бегать в различных направлениях с поразительной ловкостью. По временам он останавливался и начинал укачивать подушку, которую держал в руках, лаская ее, как дитя. Затем он пустился в обратный путь». На следующий день его расспрашивали, но он не сохранил никакого воспоминания о своей ночной прогулке. Такие припадки повторялись пять или шесть раз (Feinkind, стр. 108).

«Тот же самый больной, перевернувшись два-три раза в постели, схватывает в охапку свою подушку, которую прижимает к груди. Затем он встает и в одной рубахе бегом проходит больничную палату, в конце которой находится дверь, ведущая в буфет и отхожие места. Он без затруднения, но с силой открывает эту дверь, так же как и дверь ватерклозета, куда входит. Он все продолжает прижимать к себе подушку одной рукой и путем довольно трудной и опасной гимнастики, при помощи ног и единственной свободной руки, очень легко становится на подоконник открытого окна. Он пролезает через рамы, старательно оберегая подушку свою от всяких ушибов и толчков, и наконец соскакивает на обе прижатые одна к другой ноги на подоконник, с которого спрыгивает в фельдшерскую. Едва спрыгнув на землю, он быстро пускается бежать в противоположный угол двора. Таким образом, он проходит по другую сторону большого больничного здания, которое обходит быстрым галопом (фельдшера с трудом следуют за ним), все бережно прижимая свою подушку. Затем он вступает на маленькую дорожку, обходящую здание бань и приводящую к большой башне, на вершине которой находится резервуар воды для бань. К этой башне неподвижно прикреплен род металлической почти вертикальной лестницы с круглыми ступенями и с перилами с одной только стороны. Лестница эта приводит к площадке для наблюдения и по пути соприкасается с краем крыши здания бань. Больной без колебаний карабкается по этой лестнице, еле держась за перила своей единственной свободной рукой; с необычайной ловкостью и уверенностью ставит он голые ноги на тонкие железные жерди. Дойдя до того места, где лестница касается почти края крыши здания бань, он быстро вскакивает на нее. Все бегом поднимается он по наклонной цинковой крыше и достигает ее вершины, озираясь от времени до времени, чтобы увидеть, не преследуют ли его мнимые враги. Он продолжает бежать вдоль всей верхушки крыши. Вследствие узости ее гребня ему приходится ставить ноги по правую и левую стороны, по обоим наклонам крыши. Это в высшей степени опасное упражнение, на которое никто из следящих за ним не решился бы и которое он, однако, выполнял с замечательной уверенностью и без единого ложного шага.