Этнографические исследования развития культуры

Мощным катализатором этих процессов явилась глобальная экологическая ситуация наших дней. Она сделала не только совершенно очевидной непосредственную тесную связь, существующую между основными системами потребностей и ценностей общества и материальной техникой, но и поставила перед наукой задачу такого теоретического синтеза, который позволил бы выразить их в качестве звеньев единого механизма человеческой деятельности. Для осуществления этой задачи необходимо, наряду с традиционным узкодисциплинарным изучением культуры, такое ее специализированное исследование, в рамках которого ее составляющие предстали бы в качестве взаимосвязанных проявлений единого класса элементов, в качестве особого объекта науки.

Данный тип исследования мы и назвали выше «интегративной специализацией». Думается, что необходимость подобного изучения культуры и сделала сегодня реальной задачу создания особой науки о ней — культурологии. Попытка обоснования ее статуса в системе наук со стороны Л. Уайта нам представляется в целом неудавшейся, несмотря на то что им в этой связи высказано много очень интересных мыслей[10]

. Одной же из главных причин неудачи Л. Уайта в обосновании статуса культурологии и создания ее теоретических основ состоит, на наш взгляд, в принципиально неверном решении проблемы соотношения общества и культуры[11]

. Думается, что эффективное решение отмеченных проблем возможно лишь в теоретической перспективе системной многомерной модели общества, способной дать четкие критерии его элементарного состава.

Разработка многомерной системной модели общества, дающей критерии соотнесения культурологической и иных теоретических ориентаций в исследовании социальной жизни людей, имеет большое значение и для обоснования учения об общественно-экономических формациях в современных условиях. Для того чтобы показать это, рассмотрим проблему возможностей приложения данного учения ко всем без исключения эпохам истории человечества. Хотя сегодня эти возможности признаются не только марксистами[12]

, вместе с тем на западе продолжает еще пользоваться значительным влиянием такая интерпретация теории общественно-экономических формаций, согласно которой данная теория, позволяя объяснить природу и динамику определенных эпох, вместе с тем бессильна сделать это по отношению к другим эпохам. Чаще всего в качестве аргумента служат утверждения о том, что в одних обществах доминирующую роль могут играть экономические институты, а в других — институты иного порядка, например, религиозные, военные и др.

Но эти утверждения не способны опровергнуть отмеченное свойство учения об общественно-экономических формациях. Дело в том, что основная идея данного учения состоит вовсе не в утверждении определяющей роли экономических институтов, а в указании на конечную определяющую роль экономической деятельности в развитии общества и выявлении общих типов этого развития. Соответственно непосредственными объектами соотнесения в рассматриваемом случае выступают не социальные институты (т. е. элементы культуры), а институционализированные сферы человеческой деятельности, которые являются выражением качественно иного структурного среза общества. В рамках данного структурного среза следует в данном случае выделить экономическую и внеэкономическую сферы деятельности. Историческое соотнесение этих сфер в процессах общественного развития и позволяет сделать вывод о том, что способ экономической активности определяет собой существенные черты основных сфер внеэкономической деятельности, их общий тип. И в этой своей познавательной функции отмеченный принцип исторического материализма приложим ко всем стадиям и эпохам истории человечества.

Этот пример достаточно показателен и свидетельствует о необходимости постоянного учета характера соотносимых элементов общества и выработки четких критериев для определения их однопорядковости или разнопорядковости. Но говоря о потенциально-универсальных объяснительных возможностях принципа общественно-экономической формации и формационных типов культуры, важно иметь в виду общетипологическую природу этого принципа, ни в коей мере не претендующую на непосредственное объяснение индивидуальных особенностей общественных организмов. Построение формационных типов культуры выдвигает задачу нахождения критериев выделения тех подсистем культуры, выработка которых непосредственно детерминируется изменениями в сфере материального производства, а также таких ее областей и параметров, которые в целом независимы от этих изменений или же относительно нейтральны по отношению к ним. Совершенно очевидно, что формационные типы культуры охватывают, прежде всего, те ее области, которые непосредственно выражают производственные отношения[13], характер и потенциальные возможности производительных сил в освоении природной среды, структуру власти и отражающие ее социальные институты, а также фундаментальные ценностные ориентации, закрепляемые в идеологических системах.