Это был конец Августа

Его глаза сужаются так, что в уголках появляются милые морщинки.

– Слушаю.

– Как ты это делаешь?

Мне было все равно до этого момента. Но сейчас и правда интересно.

– Что за язык у тебя такой волшебный?

Он опускает голову, начиная перебирать документы. Плечи снова подрагивают от смеха. Я огибаю стол и сажусь на край рядом с ним.

– Нет. Серьезно. Я пробовала тот десерт. Там не было даже намека на брокколи. Я уже не говорю о том, что у брокколи вообще вкуса нет.

– У всего есть вкус, Эмма.

– Да. Да. Знаю. Но все же. На фоне шоколада его совсем не было.

Тристан шумно выдыхает и поворачивается ко мне. В глазах веселые искорки.

Еще я заметила, что щетина на его щеках стала немного гуще.

– Тебе настолько интересно?

Ага, какая она на ощупь.

– Да.

– Уверена, что хочешь знать?

Не могу не протянуть руку. Наклоняюсь к нему ближе и провожу кончиками пальцев по его подбородку. Колется. Но приятно.

Хм.

– Эмма?

Моргаю пару раз. Наши взгляды сталкиваются.

– Что делаешь? – тихо спрашивает он, не шевелясь. От меня не ускользают нотки веселья в его голосе.

Резко отдергиваю руку, выпрямляясь.

– Твоя щетина. – указываю на область челюсти, прочищая горло. – Она стала гуще.

Тристан медленно кивает.

– Так бывает, когда несколько дней ничего с ней не делаешь. В Ницце не было времени этим заниматься.

– Понятно. Так что с твоим языком?

Он прикусывает нижнюю губу, изо всех сил сдерживая улыбку.

– А тебе нравится? – вдруг интересуется он, поддавшись вперед.

– Нравится что? – складываю руки на своих бедрах.

Он пальцем указывает на свою щетину, как это только что сделала я.

– Не уверена. С ней ты выглядишь брутальным. Ну, знаешь, таким мужиком. Если нацепить на тебя кожаную куртку и посадить на мотоцикл – вылитый раздолбай.

Из него вырывается громкий хриплый смех, настолько сильный, что ему приходится запрокинуть голову назад.

– Так что с твоим языком? – снова спрашиваю я.

Он немного успокаивается и переводит на меня свои синие глаза.

– Тебе настолько сильно интересен мой язык? – а вот сейчас в тоне слышится подтекст. Он что, пытается сбить меня с толку?

Не на ту напал.

– Да. Очень. – невозмутимо отвечаю я и снова наклоняюсь к нему, добавляя шепотом. – Даже не представляешь насколько.

– Тебе не понравится правда.

– Это уже мне решать.

Стоп. Что? Почему мне может не понравится?

Пару секунду смотрю на него и обрабатываю информацию.

Мне все равно, только если…

– Не может быть. – мои глаза округляются, а его улыбка становится просто широченной. – Я? Я тебе помогаю? Но как? Я же ничего не делаю.

Он цокает и возвращается к документам.

– Этот секрет останется при мне.

Поверить не могу.

Все это время я думала, что у него какие-то скрытые сверхспособности, а он на самом деле просто читал все с моего лица? Я настолько плохо умею скрывать свои эмоции или что?

– На следующей дегустации меня не будет. – просто сообщаю, рассматривая картину на стене за его спиной. Венеция. Красивая картина.

– Будешь.

– Не буду.

– Будешь.

– Я же сказала, что нет.

– А я сказал, да.

На мгновение стискиваю кулаки, затем выпрямляюсь, отрываясь от стола.

– Тебе обязательство спорить со мной? – цежу сквозь зубы. Его брови сходятся на переносице, и он бросает на меня упрямый взгляд.

– Споришь ты, а я просто говорю, как все будет.

– Хорошо. – киваю, поджав губы. – Тогда просто пойду и расскажу всем, в чем твой секрет, посмотрим, что решит кухня.

Развернувшись на пятках, направляюсь к двери. Но не успеваю даже ухватиться за ручку, как сильные руки рывком разворачивают меня на месте. Тристан нависает надо мной. Наши лица оказываются слишком близко. Настолько, что запах лета сливается с моим собственным. Но я не отшатываюсь. Его близость мне знакома. Она безопасна.

Его голос опускается на октаву ниже. В нем появляются хриплые нотки, когда он выпаливает:

– Я или кухня? Выбирай. – это что, шутка? Судя по выражению его лица, он явно веселится. – Ты не можешь быть и в моей команде, и с ними. Так что выбирай.

– Ты себя вообще слышишь? – тыкаю пальцем в его широкую грудь. – Соревнуешься со своими же людьми? Какой в этом смысл?

Рукой тянется к прядке у моего лица и снова убирает ее мне за ухо. Только после этого отвечает:

– У них появился азарт. – выдает он почти шепотом, словно какой-то секрет. – У Люка даже соусы стали получаться лучше. Просто потому что он, скорей всего, раз десять пытался измельчить брокколи так, чтобы было незаметно. Они подключают фантазию, стараются выйти за рамки того, что знают.

Его взгляд на секунду опускается к моим губам и возвращается к глазам.

– Так что выбирай. Я или кухня. – медленно отходит назад, давая мне пространство для размышлений.

– Это нечестно. – притворно хмурюсь, надувая губы. – Ты мне платишь.

Он усмехается, опускаясь на край стола. Такой высокий, широкий, красивый. И как ему отказать, когда он так смотрит? Словно от моего решения зависит судьба всего ресторана.

Этим можно воспользоваться.

– Ты можешь хотя бы раз дать им выиграть?

– Не могу. – тут же отрезает он, складывая руки на груди.

– Но они уже отчаялись.

– Отчаяние рождает идею. Переживут.

– Я не буду тебе подыгрывать.

– Кажется, я этого и не просил.