Это был просто сон...

— Тебе усмирителя всадить? — осведомился барлаг. — Сгинь сам, не вынуждай на крайние меры.

Фарго неохотно подчинился. Клаверэль барлаг выждал, пока слепой не отойдет на приличное расстояние, потом кивнул Ирине:

— Говори.

И она рассказала…

— Солупар! — яростно выразился барлаг и схватил Ирину за плечи:- Ты уверена? Ты — уверена?!

— Да! — с вызовом заявила Ирина.

— И под ментосканом повторишь то же самое?

Ирина побледнела. Ментоскан — дрянь, ей ли было не знать этого. Но что еще оставалось делать?

— Да, — твердо сказала она. — И под ментосканом повторю.

Он снова выругался:

— Шалезз солупар! Мой собственный лейтан!

Коммуникатор у барлага оказался не только звуковым, как у Фарго. В воздухе нарисовался голографический экран в человеческий рост. Мелькнула стандартная заставка информ-службы, затем картинка сменилась. Экран отразил одного из Оль-Лейран в светлом, явно форменном, костюме.

— Будьте достойные деяний своих предков, Непаэль ак-лидан, — с глубоким почтением выговорил барлаг на своем языке.

— И вы достойны будьте тоже, — отозвался тот неспешно.

— Мне нужна ваша помощь, — барлаг предпочел не тратить время на дальнейшие светские расшаркивания:- Сеанс глубинного ментосканирования. Чем раньше, тем лучше.

Непаэль ак-лидан задумчиво посмотрел куда-то в сторону, на часы должно быть.

— Завтра в полдень. Устраивает?

— Вполне.

Ак-лидан кивнул и отключился.

— Видала? — осведомился барлаг. — Завтра днем. И документы свои прихватить не забудь. Персонкод и медицинскую. С Клаемь я сам договорюсь.

— А он тем временем смоется, так? — кивнула Ирина на Алаверноша. Тот возился со своими клумбами, был далеко и разговора не слышал.

Барлаг бешено посмотрел на нее. Но Ирина не дрогнула и взгляда не отвела.

— Разберемся, — пообещал барлаг и отправился к Алаверношу. Ирина со мстительным удовлетворением проследила за их разговором и за тем, как они оба ушли в неизвестном направлении.

Вот и отлично. Теперь только пережить ментосканирование. И пару дней, в течение которых из оборотня-садовника вытрясут все, что только можно вытрясти. И что нельзя.

И я наконец-то вернусь домой! К Рустаму и сыну.

Домой!

ГЛАВА 13. ВНЕ ПОДОЗРЕНИЙ

— Пошли, — сказал барлаг.

Ирина посмотрела на него. Слишком рано он пришел! Надо было уточнить, "завтра днем" — это когда конкретно!

— Я еще занята, — сказала она осторожно.

— Что? — Клаверэля, казалось, хватит сейчас удар.

— Я не могу бросить детей на улице, — терпеливо объяснила Ирина. — Мне надо отвести их в игровую и передать моей сменщице, которая подойдет чуть позже.

— Да ты издеваешься! — вспылил барлаг, хватая Ирину за руки.

— В чем дело? Что здесь происходит?

Да. Не любила Ирина госпожу заведующую, но тут готова была ей руки расцеловать за своевременное появление!

Клаверэль барлаг Ирину отпустил и сказал что-то на своем языке, что именно, разобрать оказалось невозможно. Зато Раласву сэлиданум поняла каждое слово как нельзя лучше.

— Негодяй, — задумчиво выговорила она, нехорошо улыбаясь.

— Оскорбление должностного лица при исполнении, — сказал барлаг. — Напомнить, чем карается?

Сэлиданум бешено посмотрела на него. Еще миг, и — взорвется что твоя Сверхновая. Ирина невольно зажмурилась. Она понятия не имела о причинах ссоры. Но интонации говорили сами за себя: мать и сын находились в крайнем градусе взаимного озлобления. И дошли они до него не сегодня и даже не вчера.

— Клавьме, — тихо и горько выговорила вдруг сэлиданум. — Придет день, и ты пожалеешь…

Барлаг только ухмыльнулся, и его ухмылку наблюдать было крайне неприятно. Ирина неприязненно подумала, что он говнюк все-таки. Что бы там ни произошло, а мать есть мать и так вот с ней обращаться, да еще при посторонних, нельзя.

— Прости, сынок, — сказала сэлиданум, и голос ее вдруг дрогнул. — В тот день я не смогу тебя утешить. Прости.

Она повернулась и пошла прочь. Прямая, гордая. Ее слез никто не увидит. Да она и не плакала.

— Пошли, — велел Ирине барлаг.

— Подождешь, — жестко ответила она. — Вначале я отведу детей в игровую…

Лилайон ак-лидан Ирину испугал. Был он невысок — по меркам Оль-Лейран, разумеется, — но шкаф-барлаг держал себя перед ним с глубоким почтением. И даже Клаемь, которая, конечно же, пришла тоже, явно чувствовала себя не в своей тарелке.

Но было и еще что-то. Что-то, что Ирина затруднилась бы объяснить даже самой себе. Во взгляде, в манере держаться, в том, как ак-лидан двигался, как разговаривал, в самом звуке его голоса. Во внешности — ак-лидан отличался от тех Оль-Лейран, которых Ирина встречала раньше. У него были светлые, серебристого оттенка волосы, светло-серые глаза, немного не такие лицо, руки… Он попросил медицинскую карточку, Ирина дала, стараясь, чтобы пальцы не слишком дрожали. Получалось у нее плохо.

— Ограничение в правах? — осведомился ак-лидан, едва глянув на карточку. — А где опекун?

— Я, — сказала Клаемь. — Опекун Ирины — я.

Лилайон удивился, хотел что-то сказать, но передумал и предложил только:

— Пройдемте.