Читаем Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение полностью

Фраза 1. Интересы коммунистического строительства требуют дальнейшего совершенствования идеологической деятельности.

Фраза 2. Коммунистическое строительство требует дальнейшего совершенствования идеологической деятельности.

Фраза 3. Субъект требует дальнейшего совершенствования идеологической деятельности.

Во фразе 3 субъект,

который требует, является непосредственным автором высказанного здесь тезиса — им может быть, например, генеральный секретарь, ЦК партии и так далее. Во фразе 2 субъектом, который требует, является «коммунистическое строительство» — этот субъект автором тезиса более не является, однако автора все еще можно вскрыть, поставив к фразе простой вопрос: «Чье коммунистическое строительство?», ответом на который будет имя или название автора. Во фразе 1 (которая использована в передовице «Правды») субъектом, который требует, являются «интересы коммунистического строительства». Этот субъект еще в меньшей степени имеет отношение к автору высказанного здесь тезиса. Теперь простой вопрос, «Чьи интересы?», не в состоянии выявить автора тезиса, поскольку ответом на этот вопрос может быть только фраза «интересы коммунистического строительства» — автор, высказавший этот тезис, в ней по-прежнему скрыт.

Вместо имени субъекта здесь фигурирует номинативная цепочка «интересы коммунистического строительства». Чем длиннее такая номинативная цепочка[72]

, тем дальше или глубже скрыт непосредственный автор этого высказывания. В результате высказанный тезис о необходимости «дальнейшего совершенствования идеологической деятельности» функционирует здесь не как субъективное мнение автора и новая информация, которые могут быть оспорены, а как не имеющий автора, объективный, общеизвестный и неоспоримый факт. Этот вывод можно сформулировать в других терминах, которые упоминались выше: автор подобных заявлений предстает в роли ретранслятора известной информации, а не производителя новой.

В подобном сокрытии фигуры автора участвуют и другие механизмы авторитетного языка, включая механизмы макроуровня — такие, как организация логической и нарративной структур дискурса.


Замкнутая логическая структура

Как показал Майкл Урбан, логическая структура речей генеральных секретарей ЦК КПСС в 1970-х — начале 1980-х годов была организована вокруг идеи недостатка. В этих речах сначала назывался конкретный недостаток — например, недостаток производительности труда, продовольственных ресурсов, трудовой дисциплины, партийного контроля и так далее{130}, а затем предлагались методы его разрешения. Однако парадокс заключался в том, что ранее в этих же речах предложенные методы уже определялись как не подходящие для разрешения данной проблемы. Таким образом, логическая структура этих текстов строилась по принципу замкнутого круга — предлагались методы разрешения конкретной проблемы, но при этом утверждалось, что эти методы ее решить не могут.

Например, в выступлении перед ЦК партии 10 апреля 1984 года генеральный секретарь ЦК КПСС К.У. Черненко сделал заявление о том, что необходимо сильнее «стимулировать творческую инициативу» местных советов и заниматься привлечением «все более широких масс к заинтересованному участию в управлении производством, государством, обществом». Однако ранее в этой же речи Черненко заявил о вреде чрезмерной «творческой инициативы», поскольку она может привести к выходу деятельности из-под контроля партии{131}

. Таким образом, инициативу нужно было, с одной стороны,
стимулировать, а с другой стороны, ограничивать. В этой же речи Черненко призвал советских граждан еще сильнее «организовывать» и «контролировать» промышленное производство; однако ранее в этой речи он заявил, что в прошлом меры по организации и контролю не привели к требуемым результатам. Урбан приводит много других примеров из речей Черненко и заключает: в выступлениях генерального секретаря одни и те же действия определялись одновременно и как способ преодоления недостатков, и как их причина{132}. Главным выводом этих речей была идея о том, что советские люди должны выработать новые методы и подходы путем использования старых методов и подходов, а также что они должны в дальнейшем участвовать в действиях, которые ранее не принесли результатов
{133}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука