Читаем Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение полностью

Я заметил, что, если я обращался к кому-нибудь с просьбой: «Послушай, надо бы тебе выступить на следующем комсомольском собрании», человек сразу начинал придумывать тысячу причин, по которым он не мог этого сделать, и умолял меня освободить его от этой обязанности… Я этим пользовался. Сначала я продолжал настаивать на необходимости выступить, а потом неожиданно сдавался и говорил: «Ну ладно, бог с тобой, попрошу кого-нибудь другого. Но только при условии, что ты согласишься сделать хотя бы что-то небольшое». И я предлагал ему вместо выступления составить протокол или написать отчет, что было в принципе гораздо проще, так как делалось по шаблону, но отнимало довольно много времени — надо было поговорить с какими-то людьми в институте, собрать какую-то информацию, изложить ее в отчете и так далее. Но ради того, чтобы не выступать на собрании, люди на эту работу соглашались{173}

.

Андрей также выработал несколько методов, позволявших ему выполнять на формальном уровне, не особо вдаваясь в буквальный (констатирующий) смысл, всевозможные нереалистичные поручения, которые райком постоянно давал его комсомольской организации. Однажды Андрею поручили организовать в институте «лекторскую группу» из десяти рядовых комсомольцев для регулярного проведения политинформаций перед сотрудниками института. Эта лекторская группа должна была стать частью более широкой программы политобразования, которую райкомы внедряли на предприятиях по указанию ЦК. Темы политинформаций, вспоминает Андрей, должны были соответствовать стандартной тематике — например; «Решения такого-то пленума ЦК КПСС» или «Комсомольское движение Венгрии». Как и в случае с выступлениями на комсомольских собраниях, никому особенно не хотелось оказаться в роли ответственного за регулярное проведение политинформаций. Большинство молодых сотрудников всячески пыталось этой роли избежать, и Андрею вновь пришлось обратиться к «маленьким хитростям»:

Мы обсудили ситуацию в комитете комсомола и решили, что надо организовать лекторскую группу формально, на бумаге… Мы даже нашли для этого человек пять-шесть… Я сказал своему близкому приятелю, рядовому комсомольцу: «Слушай, ты будешь главным». Он должен был вести отчетность об этих политинформациях и в случае, если райком придет с проверкой, уметь с грамотным видом о них рассказать. Кроме того, хотя бы пару раз за год, по возможности, ему надо было провести реальные политинформации — чтобы было на что ссылаться в крайнем случае. Все остальные политинформации существовали только на бумаге{174}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука