Это было под Ровно. Конец «осиного гнезда»

Саврасов охотно рассказал, как рассказал бы любому другому, пришедшему к нему с паролями. Этот второй человек – бывший прораб одной из подмосковных гражданских строек. Инженер-строитель по опыту, но без диплома. Судился по уголовному делу, после заключения долго не мог обосноваться в Москве и получить прописку, но перед самой войной ему удалось это. Живет на частной квартире в районе Тимирязевской академии.

– О нем мне ничего не говорили, – деловито сказал я. –

Так вы говорите, человек он ненадежный?

– Ненадежный, – кивнул Саврасов. – Этот тип привык к большим деньгам и очень избалован ими. За деньги, тем паче за хорошие деньги, которых у него теперь нет, он не остановится ни перед чем. Использовать его постоянно очень опасно, он пригоден лишь для эпизодической работы. Пьяница. А пьяницы, с одной стороны, весьма нам полезны, но с другой – опасны, неосторожны. Поэтому использовать его можно с оглядочкой. Я виделся с ним перед отъездом из Москвы. Он озабочен получением документов, которые освободили бы его от призыва в армию.

Воевать не хочет.

– Понятно, – сказал я. – Еще кто?

– Все. Больше нет. Война все перемешала, раскидала людей.

«Негусто у тебя, оказывается», – решил я про себя и сказал:

– Значит, сами вы ничего не сделали, чтобы восстановить положение? А как вы живете материально?

– Живу неплохо, но можно было бы и получше, – усмехнулся Саврасов.

– Это дело легко поправимо…

– Что вы сказали? – Саврасов подался немного вперед.

Я прямо не ответил на вопрос и продолжал:

– Давайте договоримся так… – тут я почесал переносицу, будто что-то соображая. – Всё, что вы считаете нужным сообщить Гюберту, набросайте себе для памяти, чтобы завтра подробно рассказать мне. Хватит времени до завтра?

– Безусловно.

– Отлично. Завтра же я сниму деньги с аккредитива и вручу вам. Тут с этим делом нетрудно?

– Как вам сказать. Жмутся, конечно. У вас большая сумма?

– Сорок…

– Ого! Ну что ж… Я вам подскажу, в какие кассы обратиться.

– Договорились, – весело сказал я и встал.

– Позвольте! – спохватился Саврасов и тоже встал. – А

что вы делаете вечером?

– Ничего. Если не возражаете, давайте поужинаем у меня в номере и поболтаем.

– Ради бога, я с удовольствием. Вечер и у меня свободен. А где ваша комната?

– Внизу, под вами… – Я назвал номер.

Не прощаясь с Саврасовым, я вернулся к себе, вытащил из чемодана сверток с нехитрой закуской и немного подкрепился. Потом прилег на диван и перебрал в памяти всю беседу с Саврасовым. Записывать я по уже укоренившейся привычке считал нецелесообразным. Да в этом сейчас и не было нужды: память служила мне пока безотказно.

Потом я набросал план дальнейших действий.

Погруженный в раздумье, я не заметил, как уснул, и проснулся от стука в дверь. В комнате царила темнота. Я

вскочил и зажег свет.

Вошел Саврасов.

– Отдыхали? – спросил он, энергично потирая руки.

– Немножко.

– А вы посмотрите, что делается на дворе. – Саврасов раздвинул шторы.

Я тоже подошел к окну. В заплаканное окно глядел слякотный сумрак. По запотевшим стеклам змеились дождевые струйки.

– Бож-же мой, какая гадость! – передернув плечами, воскликнул Саврасов и отошел от окна. – В такую погодку даже лягушки могут схватить воспаление легких!…

Мы долго сидели за столом у окна. Незатемненная улица выглядела неуютной и неприветливой. Торопливо сновали пешеходы, прижимаясь к стенам домов.

Беседа наша затянулась. Вначале я рассказывал Саврасову разные были и небылицы о жизни в оккупированных гитлеровцами городах. Он слушал с интересом, задавал множество вопросов и, кажется, убедился в моей полной осведомленности. Затем я осторожно попытался узнать, какая среда взрастила и воспитала такого отщепенца и предателя. Но мои попытки проникнуть в прошлое Саврасова успехом не увенчались. Прошлого он не касался и, как мне показалось, даже избегал тронуть его. То ли это была осторожность, то ли черта характера, я так и не определил. Зато о заводе Саврасов рассказал очень пространно; он действительно был хорошо информирован, и это делало его особенно опасным врагом. Тем скорее надо его обезвредить. Но от этого корня могли появиться и ростки… Я воспользовался рассказом Саврасова об уральских делах.

– Вы пробовали искать людей, которые могли бы пригодиться нам здесь?

Саврасов снисходительно посмотрел на меня.

– А как вы думаете? – сказал он.

– Я ничего не думаю, – в тон ему ответил я. – Я инте-

ресуюсь.

– Пробовал, дорогой, не раз… – Он налил в стакан вина, затем снял очки и стал протирать стекла носовым платком.

– Пробовал, зондировал почву, обхаживал кого-то, но ни черта путного не получается. Что скрывать – патриотический подъем в народе огромный! Я никак не ожидал.

Войска фюрера бьют их, блестяще прошли в глубь страны: Прибалтика, Молдавия, Белоруссия, Украина, Западные области! А все глупо уверены, что немцев побьют…

Черт-те что! Какой-то фанатизм! Откуда только берутся силы, терпение, вера и упорство?! Признаюсь честно: позавидовать можно. Вы не подумайте, что я сочувствую. О