Это было в Краснодоне

Три молодых чекиста, одевшись в штатское, отправились в дальнюю экспедицию. Летели самолётом, потом ехали поездом, на попутных машинах. Пробирались пешком по звериным тропам сквозь глухие леса…

Вот, наконец, она — маленькая геологоразведочная партия. На расчищенной поляне ряд аккуратных бревенчатых домиков. Кругом — лес. Прямо в окна лезут мохнатые ветви.

Начальник партии, немолодой грузин, просмотрев служебные удостоверения, удивлённо уставился на пришедших.

— Нэужели какой сволочь тут есть? Нэ может быть… Всех своих людей хорошо знаю! Нэт, кацо, нэ может быть…

Просмотрели списки работающих в партии. Да, есть такой — Черенков И. Н. Бухгалтер. Беспартийный. Под судом не был. Во время войны работал в Кузбассе, что подтверждается справкой.

— Черенков? Очэнь хороший, тихий человек. Муху нэ обидит… Сейчас обедать ушёл. Где живёт? А здэсь, рядом…

Худой мужчина с морщинистым, в высоких залысинах лбом, сидит за столом, ест из миски. Завидев незнакомых, в замешательстве засуетился, неуклюже встал из–за стола.

— Вы Черенков?

— Да… Чем могу служить?

— Вы жили в Краснодоне во время оккупации?

Длительная пауза. Черенков медленно опускается на стул:

— Так… Мне все ясно…

Старший группы чекистов шагнул к столу, многозначительно взглянул на Черенкова.

— Значит, мы прибыли точно по адресу?

— Да…

Пока чекисты производили обыск в квартире, грузин отозвал старшего группы в сторонку, горячо зашептал:

— Слушай, кацо… Объясни, пожалуйста, за что его арестовали?

Старший пожал плечами — он не имеет права разглашать служебные тайны.

— Нэт, ты мне, пожалуйста, скажи, — не унимается грузин, — я слыхал, ты его про Краснодон спрашивал… Значит, он с фашистами там был.., Нэужели… за «Молодую гвардию»?!

Старший молчит.

— Вай, какой мэрзавец! В гости ко мне ходил, за столом сидел! Понимаешь, кацо, дочка у меня в десятый класс ходит. «Молодую гвардию» проходит, целый кусок на память выучила. На экзаменах «пять» получила… А он, такой подлец, сидел у меня дома, слушал, как дочка читает. «Хорошо, — говорил, — читаешь». Вай, какой мэрзавец! Стрелять таких надо!

В дороге Черенков дважды пытался бежать. Пробыв в камере предварительного заключения менее часа, он успел вынуть оконную раму, пробовал расшатать решётку. Наконец, убедившись, что бежать не, удастся, затих. В кабинете следователя он сразу попросил бумаги и чернил и сел сам писать показания…

Так начал разматываться клубок. Постепенно удалось разыскать и других участников гнусного преступления. В Восточной Германии, в одной из советских воинских частей, пристроился бывший бургомистр Краснодона Стаценко — теперь он занимал скромный пост фуражира и именовался Стеценковым. Нашёлся и сын его Георгий, сыгравший немаловажную роль в гибели молодогвардейцев. В Караганде под чужим именем укрывался бывший начальник ровеньковской полиции Иван Орлов, на чьей совести смерть отважных комсомольцев Олега Кошевого, Любы Шевцовой, Виктора Субботина, Сени Остапенко, Дмитрия Огурцова и многих других славных патриотов. Предстали перед народным судом бывшие полицаи Лукьянов, Давыдов, Усачов — все те, кто в трудный для Родины час изменил ей и перешёл на службу врагу.

Не ушли от заслуженной кары и матёрые фашисты, организаторы кровавой расправы над молодогвардейцами — полковник Э. Ренатус, эсэсовцы О. Древитц, Э. Шрёдер, Я. Шульц и их пособники. Все они были обнаружены в лагерях немецких военнопленных. Что касается гауптвахтмейстера Зонса, то он поплатился за свои преступления ещё раньше: артиллерийский снаряд настиг его в тот момент, когда он удирал из Красного Луча.

И только одного из главных палачей, верного фашистского пса, подлого убийцу Василия Подтынного долго не удавалось найти. Он исчез, словно в воду канул…

Где же укрывался Подтынный?

…В Красном Луче, куда примчался на взмыленных лошадях Подтынный, ему не удалось разыскать ни Гендемана, ни Зонса. В городе была паника. Немцы чувствовали себя сидящими на пороховой бочке, готовой вот–вот взорваться. Им было не до Подтынного.

И он, не задерживаясь, махнул дальше на запад. Гнал и гнал лошадей по просёлочным дорогам, объезжая стороной города и крупные посёлки, позволяя себе лишь коротенькие передышки в глухих лесах.

Но, как ни торопился Подтынный, лавина наступающих советских войск двигалась ещё быстрее. И однажды, выскочив из густого перелеска, приютившего его на ночь, Подтынный увидел впереди себя большую колонну танков с красными звёздами на башнях…

Несколько недель спустя в полевой военкомат, разместившийся в одном из недавно освобождённых райцентров Одесской области, пришёл оборванный, заросший рыжей щетиной бородач. Обрадованно кинулся обнимать дежурного по военкомату, взволнованно сквозь слезы кричал:

— Братцы, родные! Свои… Год в фашистских застенках промучился, думал, каюк… Спасибо, братцы! Теперь я с вами до Берлина!

— Как фамилия? — спросил дежурный.

— Да фамилии, можно сказать, у меня нету… — сконфуженно проговорил бородач. — Кличка есть, а не фамилия… Подкидыш я, под забором меня нашли, по–украински значит под тыном. Вот и зовут меня Подтынным…