Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба

Слава богу, хоть сегодня они побудут вместе, а может быть, и завтра, и послезавтра… Она наклонила голову и коснулась щекой его жесткой руки. Пальцы Лукаша утонули в ее волосах, он стал перебирать их медленно и осторожно. Как похожа Божена на свою мать! Особенно эти волосы, совсем золотые, тонкие. И глаза. Иногда ему кажется, что на него глазами дочери смотрит Власта, только цвет глаз у нее другой. У Божены, как и у отца, они голубые…

– Откуда ты знаешь врача Нерича? – как бы невзначай спросил Лукаш.

Божена покраснела.

– Он часто получает письма у нас на почтамте… Я давно его знаю.

– Давно?

– Ну, не так уж давно, несколько месяцев. Он очень славный. Ты сам убедился.

– Да, – неопределенно сказал Лукаш. – За внимание и помощь ему спасибо.

Тон, которым были произнесены последние слова, выдал истинное отношение Лукаша к Неричу, и Божена поняла это. Она сжалась. Неужели отец скажет что-нибудь резкое о Нериче? Но отец ничего не сказал и отошел к окну. Он не решался высказаться до конца, понимая, что Божену неприятно поразит его резкое мнение о Нериче, которого она, видимо, ценит и уважает. Но Лукаш не умел таить правду, как бы она ни была горька.

– Не надо больше встречаться с ним, дочка, – сказал он с необычной для него мягкостью.

– Почему? – голос ее дрогнул.

– В нашем роду существовало такое неписаное правило: женись или выходи замуж за ровню и дружбу веди с ровней, – начал Лукаш, но тут же почувствовал, что слова его звучат неубедительно, наивно и Божена словно пропускает их, не задерживая в сознании, – она ждет от отца иных, более сильных аргументов против Нерича. – Да что тут говорить! – махнул рукой Ярослав. – Я ухожу, ты остаешься одна. Одна. Понимаешь? Кругом чужие люди. И этот Нерич чужой и, может быть, враждебный человек. Не нашего поля ягода. Эти люди в таких девушках, как ты, ищут не подруг на всю жизнь, а минутного развлечения… А ты мне дочь. И я не хочу видеть тебя несчастной.

Каждое его слово болью и мукой отражалось на ее лице, он видел это. И он осекся. Божена не примет его советов, теперь он не сомневался в этом. В ее глазах отчаяние и решимость. А он надеялся, что ее отношения с Неричем пусты и несерьезны, – достаточно одного слова отца, и Божена оборвет их. Но отступать было поздно.

– Забудь этого человека, – сурово сказал Лукаш, стремясь покончить с тягостным объяснением.

– Но я его люблю… люблю, отец! – почти вскрикнула Божена и, уронив голову на руки, зарыдала.

– Благодарю за доверие к отцу, – сдерживая волнение, произнес Ярослав.

– Пойми, это выше меня, – продолжала рыдать Божена. – Я не хотела этого… я боялась своего чувства, но я бессильна.

– И ты ему призналась? – спросил Лукаш, чувствуя, что пол уходит из-под его ног.

Божена резко подняла голову.

– Как ты мог подумать об этом!

Лукаш подошел к Божене и поцеловал ее в лоб.

– Прошу тебя только об одном… Я тоже хочу принять участие в создании твоего будущего, Божена. Имею я на это право?

– Да, да, родной.

– Вот и славно. Дай мне слово: пока не разойдутся над нашей родиной тучи, ты никому не отдашь своей руки.

– Даю тебе слово, отец, даю! Божена прильнула губами к руке отца.

Глава десятая

1

Это произошло в ту ночь, когда Ярослав Лукаш должен был покинуть дом. Он пересмотрел личные вещи, чтобы среди них не осталось ничего, что могло бы навести полицию на след, уничтожил адреса товарищей по партии, с которыми ему теперь нельзя было встречаться, номера телефонов, которые надо было забыть, и сидел с Боженой, оттягивая минуту расставания, не решаясь произнести горькие прощальные слова. Сдержанность, отличавшая Ярослава среди его товарищей, и сейчас мешала ему высказать все, что скопилось у него на душе за последние тревожные дни. Он хотел знать, как Божена смотрит на события в стране. В том, что Божена никогда не проявляла большого интереса к политической жизни и стояла в стороне от нее, виноват, конечно, сам Лукаш. Как это могло произойти? Почему он, старый коммунист, в домашней жизни держал себя как беспартийный? То ли считал Божену слишком юной, неспособной осмыслить и разобраться в серьезных вопросах, то ли боялся вовлечь дочь в суровую политическую борьбу, с ее опасностями и риском? Так или иначе, он совершил ошибку. Он обязан был сделать из Божены политически грамотного человека. Это закалило бы ее, она бы легче перенесла его уход из дому.

Что сказать ей теперь, от чего предостеречь? Слова не шли на язык, Ярослав томился, чувствуя себя бессильным помочь дочери в эту трудную минуту.

Божена тоже молчала, сидя рядом с ним на жестком диване в первой комнате. Каждый думал о своем. В дверь неожиданно постучали. Стук был негромкий, осторожный; так обычно стучит человек, не уверенный в том, что пришел по верному адресу.

Отец и дочь переглянулись. У Божены перехватило дыхание. Все эти дни она жила в ожидании несчастья: вломится полиция, уведет отца…