Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба

Официантка и работники столовой в присутствии экономки переносили продукты на весы, стоящие у летней кухни, а затем уносили на склад. Морганек оживленно болтал с ними, перебрасывался шутками, острил, вызывая ответные шутки и смех. Наконец, приняв новый заказ и заперев фургон, он достал из-под сиденья кабины большой насос, качнул несколько раз и с таким расчетом, чтобы его все слышали, крикнул Лукашу:

– У тебя, отец, инструментик водится?

– Найдется инструмент. Что надо?

– Да вот колпачок где-то потерял, а без насоса как без рук. Может, изобретем что-нибудь?

– Попробуем…

3

– Ну, я к вам с двумя новостями, – заговорил Морганек, когда они спустились в котельную. – Арестованы Карел Гавличек и Зденек Слива. Это первая новость.

Лукаш опустился на низенькую, почерневшую от угля и замасленную табуретку. Так. Карел арестован…

– Подробности знаешь? – спросил он.

– Мне передала Мария, а ей рассказал знакомый железнодорожник. Гавличек и Слива гнали в Словакию состав, груженный пушками. На подъеме в Ниглавских горах состав разорвался на две части. Одна его часть скатилась на станцию и такое там натворила, что немцы несколько дней света не видели. Сгорели десятки вагонов, подорвался состав со снарядами, один эшелон в щепки разбит. Подозревают, что разрыв поезда подстроен заранее. Слухи о катастрофе дошли до Праги. Болтают о ней на каждом перекрестке…

«Ну, Карел, от этого можно было ждать, – думал Лукаш. – А при чем здесь Зденек? Неужели Карел смог уговорить Зденека на такое гибельное дело? Нет, что-то не верится! Не пойдет Слива на такое дело, не пойдет».

Как старый опытный машинист, Лукаш знал, что умышленно разорвать состав особого труда не представляет, но сделать это можно только по сговору между машинистом и помощником. Как бы помощник ни старался скрыть свои действия, что бы он ни предпринимал, из этого ничего не выйдет. Если даже допустить мысль, что помощник сумел разорвать состав втайне от машиниста, на собственный риск и страх, то и в этом случае машинист легко уличит его. Это на паровозе с нефтяным отоплением, который обслуживают два человека. А на угольном, где работают трое… там еще сложнее.

– Еще кто арестован?

– Кроме них, никто.

«Значит, с нефтяным отоплением паровоз, – заключил Лукаш. – Вероятно, танк-паровоз 524-го класса… Жаль Карела, очень жаль. Но вызвать такую катастрофу – это подвиг. Большой подвиг. Гестаповцы не дураки, заподозрив здесь умысел. Это дело рук Карела. Слива ни при чем. И можно не сомневаться, что Слива выйдет из тюрьмы чистым, как стеклышко. Наверняка выкрутится, выдаст Карела и этим спасет себя. Бедный Карел! Только поднялся на ноги, вошел во вкус борьбы, почувствовал себя патриотом – и вот… Ну что ж!»

– Вторая новость? – спросил Лукаш с горечью. – Еще один провал? Кого же еще настигла вражеская рука?

Лукаш уже привык к жестоким ударам жизни, к частой утрате друзей, но тем не менее каждый такой удар, любая такая потеря оставляли на его душе новую незаживающую рану.

– Вторая новость, пожалуй, веселее, – ответил Морганек. – Появился какой-то Антонин. Мария так насела на меня…

Лукаш резко выпрямился.

– Как ты сказал?

Морганек повторил.

– Фамилия его?

– Слива. Где-то пропадал пять лет. Знает вас, Божену, Марию. Ввалился к Марии в дом в форме немецкого солдата.

И Морганек подробно рассказал о разговоре с Марией, о ее настойчивых просьбах и угрозах и выложил перед Ярославом свою собственную точку зрения на это происшествие.

Хмурое, постаревшее лицо Лукаша как бы озарилось светом. Бедняга Морганек не знает Антонина. Совсем не знает. Значит, Антонин жив, уцелел! Эх, если бы не Карел… какой бы радостью был полон сегодняшний день!

– И чего же ты перепугался? – спросил Лукаш, улыбаясь.

– Странно мне слышать это, – проворчал Морганек. – Что значит – перепугался? – он недовольно повел плечом. – Я считаю, что Мария поступает легкомысленно. Нельзя верить человеку, который все эти годы пропадал невесть где.

Лукаш насупился и, подойдя вплотную к Морганеку, положил ему на плечо свою тяжелую руку.

– Есть на свете люди, которым нельзя не верить, – начал он, – и которых нельзя подозревать. Если бы таких людей не было, грош цена нам, коммунистам. Значит, мы не умеем воспитывать таких людей. Их надо повседневно учить, проверять, но, проверяя, доверять. Эти люди могут допустить ошибку, неумело провести дело, которое им поручено, но они никогда не станут предателями.

– Скажи пожалуйста! – пробурчал Морганек.

А Лукаш продолжал:

– Вот ты свел меня со Стефанеком. Ты веришь в него?

– Но я его знаю много лет, а Антонина и в глаза не видел.

– А я знаю Антонина с пеленок и совершенно не знаю Стефанека. И все-таки я пошел к старику, потому что верю в тебя так, как ты веришь в Стефанека.

– Вы правы, – согласился Морганек под напором этих аргументов. – Я ничего против Антонина не имею, если он заслужил ваше доверие.

– Заслужил… и заслужит твое. Вскоре ты сам узнаешь, что это за парень. Так на чем же вы столковались с Марией?

Морганек рассказал. В среду утром Мария должна встретиться с Антонином в условном месте.