Это - Гана

— Из Советского Союза? В высшей степени приятно. Советские «спутники» произвели на меня неизгладимое впечатление. Я всегда мечтал познакомиться с русскими. Разрешите присоединиться?

Файорси присел за наш столик.

— Я думаю, Эрнсту следовало бы сказать, кто я такой. Не беспокойтесь, я вполне солидная личность, вот моя визитная карточка.

На карточке значилось:

«Файорси. Подрядчик. Объединенная строительная компания».

— Да, Файорси — один из крупнейших национальных подрядчиков Ганы, даже, пожалуй, крупнейший из молодых, — сказал Энгманн.

— Правильно замечено, что из молодых. Мне только тридцать, но уже есть чем похвастаться. Кстати, знаешь, откуда я еду? Из Суньяни. Там строю аэродром. А вообще только что из Италии. Изумительная страна. Какая культура! И замечательно меня встретили. С итальянцами можно вести дело. Я объездил всю Италию. Флоренция, Падуя, Венеция, Болонья. И конечно, седой Рим. Так-так. А теперь о вас. Вы тоже собираетесь строить что-нибудь в нашей стране?

Пока Энгманн рассказывал о советской помощи, Файорси кидал на нас оценивающие взгляды.

— Так вам надо ко мне на постройку попасть. Обязательно, — сказал он, когда Энгманн замолчал. — У меня сейчас неплохой подряд на дальнем севере. Туда я и направлюсь дня через два. Энгманн может подтвердить, что я недурно разбираюсь в строительстве и покажу вам многое такое, что вам и не снилось. В корень заглянете.

Энгманн подумал и сказал:

— А впрочем, это не лишено смысла. Ведь вы все равно едете на север. Раз уж я не смогу поехать с вами — передаю вас на попечение Файорси.

— Вот и договорились. Мы еще встретимся сегодня вечером и обсудим детали. А пока считайте, что у вас одним другом в Гане больше. До вечера.

И Файорси исчез.

— Итак, вы познакомились с новым типом ганско го предпринимателя, — сказал Энгманн. — Файорси сильно изменился за последние годы. Ведь мы с ним вместе учились в Англии. Но он предпочел делать деньги… Ну ладно. Значит, я с вами прощаюсь до Аккры. Строительные управления на севере предупреждены о вашем приезде. Файорси, надеюсь, тоже вас не забудет. Желаю счастливого пути. Очень жаль, что не смогу поехать с вами до конца.

Мы вышли проводить Энгманна к машине. Густая дневная жара висела над улицей. Темп жизни города замедлился.

— Ну, до свидания.

— До свидания, до встречи в Аккре.

«Оппель-капитан» разворачивается в тупике у гостиницы. Шофер Кофи, прощаясь, поднимает руку. Машина заворачивает за угол.

Мы отправляемся в ашантийский Культурный центр.

В Гане, насколько мне известно, два музея. Один в Аккре — центральный, второй в Кумаси — ашантийский. Аккринский музей нам уже хорошо знаком. Он небогат, но аккуратен и толков. Это музей типа краеведческого — предметы быта, отдел искусства Западной Африки, картинная галерея и мундир немецкого губернатора Того.

В Кумаси, в музее Культурного центра, разместившемся под навесами в маленьком дворике, те же деревянные троны и сандалии вождей, тамтамы и кенте, что и в столице, — только все в значительно меньшем количестве.

Музеи, как я уже говорил, небогаты. Но есть место, где искусство Ганы представлено широко и многогранно. Это Британский музей в Лондоне. Там, в длинных высоких залах со скрипучими полами, залах, куда столетиями свозились ценности со всего мира и в первую очередь со всего «британского мира», предметы искусства Западной Африки собраны в таком изобилии, что ими забиты до самого потолка многочисленные стенды. Жалко, что у ганских школьников нет возможности попасть туда на экскурсию для ознакомления с искусством своей страны.

Ганские народные мастера славятся резьбой по дереву и бронзовыми изделиями. Бронза и дерево — это побережье и Ашанти, в основном Ашанти. Север же известен изделиями из кожи, плетеного тростника и раскрашенных тыкв. Север близок в искусстве к Мали и Верхней Вольте. Хотелось бы сказать несколько слов об одном виде бронзовых изделий Ашанти — изделий, о которых мало известно за пределами Ганы (хотя лучшие их образцы выставлены в том же Британском музее).

Как-то я пришел к одному приятелю в Аккре и застал его за занятием, чем-то напоминающим игру в оловянные солдатики. Присмотревшись, я увидел, что расставленные на столе фигурки мало похожи на солдатиков, но угадать их назначение оказалось невозможным.

Тут были и человечки, и сундуки, и рыбы, и птицы, и все размером сантиметра в два-три, не больше.

Но как они красивы! Каждая фигурка — произведение искусства. Лаконичные, смелые — двумя чертами показан характер, любая из них — законченный рассказ. Вот крокодил. Весь он умещается на ладони, но кажется, сейчас взмахнет гребенчатым хвостом и ускользнет. Вот черепаха с узорчатым панцирем. А вот женщина толчет фу-фу, а за спиной привязан ребенок…

— Что это?

— Гири, — спокойно ответил мой знакомый, как будто все гири на свете такие. Но потом, насладившись моим недоумением, добавил:

— Ашантийские гирьки для взвешивания золотого песка. сейчас их уже не делают лаже в самых глухих деревнях. Правда, можно найти их в некоторых домах. Но новых никто теперь не делает… Правда, красиво?