Это месть, сладкая

– В прямом. Понимаешь, после твоего отъезда стало как-то невесело. У Жарова чего-то настроение испортилось, потому мы не стали долго сидеть, – стал объяснять Андрон Маркович. – Когда решили ехать домой, мы с генеральным первыми пошли в домик переодеваться, он занял спальню, а я отправился в гостиную. Через минуту слышу: матерится. Ну, я к нему: «Что случилось, Лев Константинович?» А он говорит: «Гляньте, как кто-то из ваших работников мне джинсы разукрасил». А на его джинсах, Мариночка кто-то шибко умный губнушкой написал «идиот».

– Ой, мамочки! – вырвалось у меня. – Эти джинсы стоят целое состояние.

– Мне уже сообщили. Это же надо такое учудить, так подвести под монастырь весь коллектив, – запричитал Андрон Маркович. – Я в себя прийти не могу, мысли в кучу собрать. Кто? Кто мог додуматься до такой дичи?

– Ваш Сева мог, – честно ответила я. – Он, кажется, неравнодушен к Милане, возможно, увидел во Льве соперника и…

– Нет! Не говори глупостей! – перебил Андрон Маркович. – Сева не мог. Сева не такой. Он хороший, в общем-то, мальчик, мухи не обидит.

Я невольно скривилась. Как-то уже надоело слушать про то, какой Сева замечательный. Но ведь и Андрона можно понять: родственная любовь слепа.

– Ну хорошо, – пробормотала я, – А, по-вашему, кто это сделал?

– Я считаю, это кто-то из девочек, – вдруг решительно заявил Андрон Маркович. – На штанах писали губнушкой, у Севы, как ты понимаешь, губнушек нет. Может, это Рита? Она с прибабахом у нас, читает всякую бурду. Может, она влюбилась в Жарова, решила так привлечь его внимание?

– Я не думаю, что это Рита.

– Тогда, может, Милана? – с надеждой спросил Андрон Маркович. – У нее своеобразное чувство юмора. Помнишь, на двадцать третье февраля она вручила мне носки в консервной банке?

Его обоснования звучали наивно. Но я и сама не знала, что думать. Предложила:

– Если хотите, в понедельник я поговорю с коллективом, попробую выяснить, кто что видел.

– Поговори, ага. Поговори, конечно. Кстати… – Андрон Маркович многозначительно кашлянул. – Жаров тут интересовался твоим домашним адресом.

– Зачем?

– Я не понял. Кажется, он хотел заехать к тебе, побеседовать. Возможно, считает, что ты что-то знаешь про джинсы.

– Как я могу что-то знать? – возмутилась я. – Я же уехала. Надеюсь, вы не дали ему мой адрес?

– Я? Нет, конечно, не дал. Кто-то из девочек ему продиктовал. – Он тут же засуетился. – Ладно, Перова, мне некогда с тобой болтать. Давай, до понедельника. Если что-то узнаешь про джинсы, сразу сообщай мне.

Я отложила телефон в сторону, и в дверь сразу позвонили. Я даже вздрогнула от неожиданности, под ложечкой похолодело. Кого там принесло? Жарова? Нет, это смешно.

Пройдя к дверям, я из чистой бравады не стала смотреть в глазок, отперла замок и махом распахнула дверь. За ней и правда стоял Лев. Вид у него был свирепый: зрачки сужены, губы упрямо сжаты. До того, как я успела что-то сказать, он отодвинул меня в сторону и ввалился в квартиру.

– Смело! – процедил Лев, застывая посреди прихожей. – И очень креативно! Сразу понятно, что я имею дело с творческим человеком.

– Вы сейчас про что? – сухо уточнила я, ощущая, что поджилки начинают трястись.

Он на мгновение закатил глаза, а потом снова вперился в меня злобным обжигающим взглядом. Мне захотелось поежиться, но словно в пику этому желанию я выставила ногу вперед, распрямила плечи.

– Я ведь надеялся, что мы поладим, – процедил Лев. – Надеялся, что вы сделали выводы и впредь будете вести себя нормально. Я, можно сказать, давал вам шанс показать себя с лучшей стороны. А вы… – На его лице и правда читалось разочарование, он будто не мог подобрать слов для того, чтобы сполна его выразить. – Вы…

– Что – я?

– Вы хоть в курсе, сколько стоили мои джинсы?

– В курсе, – честно призналась я. – Только я к ним не имею отношения.

– Имеете, – отрезал он. – Еще как имеете. И, видимо, хотите, чтобы я их стоимость вычел из вашей зарплаты.

– Что? – Я ощутила, как в груди поднимается ярость. – Не надо у меня ничего вычитать. Говорю же, я не трогала ваши джинсы.

– А кто трогал? Ваш прихвостень, с которым вы слиняли? – Лев скривился. – Как его? Григорий? Вы его попросили отомстить за себя любимую?

– Не говорите ерунды! – Я испугалась, что он и правда подумает на Гришу. Ведь у того нет алиби, он просидел в доме кучу времени, да еще и со мной дружит. Вот черт!

– Я подозреваю, вы вдвоем это сделали, – немного подумав, сказал Лев. – Смелость часто ударяет людям в голову, когда они объединяются.

– Гриша ни при чем! – закричала я. – Не трогайте его. И вообще не понимаю, чего вы так разнервничались. Это всего лишь губная помада. Привезли бы джинсы сюда – я бы их постирала. Я хорошо умею выводить пятна. Можно соду попробовать, лимонный сок…

– Ваша бессовестная наглость просто поражает, – перебил Лев.

– А вы меня в озеро толкнули, – поспешила напомнить я. – У меня теперь, между прочим, купальник испорчен и сандалии. Вы их вычесть из своей зарплаты не желаете? Или у вас двойные стандарты: вам можно все, а остальные должны сидеть поджав хвост?