Это нам не задавали

В этот момент вертолет загудел, винт заработал, и лопасти начали вращаться. Телефон зазвонил в кармане не в самый подходящий момент. Это была Вика.

– Гарик, давай перенесем доклад на завтра.

– Хорошо, Вик.

– А что там так шумит? – поинтересовалась Вика. – Разве ты не к бабушке поехал?

– К бабушке. Здесь вертолет взлетать собирается.

– Какой вертолет?

– Обыкновенный. Прикинь, мы с Наткой за хлебом пошли, а он прям за домом приземлился.

Выдержав паузу, Вика подозрительно спросила:

– Значит, ты сейчас за хлебом идешь?

– Нет, – я схватил ветку и посмотрел на Наташку. – Эта?

– Да, – кивнула она.

– Ты с кем там разговариваешь, Гарик?

– С Наташкой. Вик, мне телефон держать неудобно, я стою на крыше помойки и пытаюсь отломать ветку.

– Ветку? – вконец растерялась Вика.

– Угу. Она похожа на пасть крокодила, – засмеялся я.

– Гарик, шустрее, – торопила меня Наташка.

– Значит так, – прочеканила Вика. – Ты уличён во лжи!

– Нет, Вик, – ее заявление явилось для меня полнейшей неожиданностью. – Я не вру. Понимаешь…

– Или ты немедленно сфотографируешь вертолет во дворе дома или я всем сообщаю, что сегодня вечером над тобой состоится процесс.

– Пришлю! Только с процессом не горячись.

Отсоединившись, я включил камеру и мой телефон, издав громкий звук, отключился.

– Блин! Наташка, всё из-за тебя. Весь аккумулятор мне разрядила, пока играла.

В отчаянии, я разломал ветку пополам и швырнул на землю.

– Гарик! – заорала Натка. – Ты… Ты идиот!

– Дай свой телефон, – потребовал я, спрыгнув вниз.

– Разбежался. Ничего я тебе не дам, – Наташка развернулась и побежала в магазин.

– Натка, стой. Мне нужно сфотографировать вертолет. Иначе никто не поверит.

– Сломал такую ветку, – бурчала Наташка. – Не прощу тебе.

– Дай телефон.

– Нет!

Вертолет взлетел и начал удаляться. Я пнул ногой металлическую решетку. Нога отозвалась ноющей болью. Что за невезуха такая? И кто тянул меня за язык, зачем сказал Вике про помойку и ветку в форме крокодила. Конечно же, она мне не поверила. Да никто не поверит.

Вечером мы собрались дома у Вики. Напрасно я пытался оправдаться перед ребятами, они считали мои слова самой настоящей ложью. Даже Мотька признался, что вертолет во дворе жилого дома – перебор.

– Позвоните Наташке, она подтвердит.

– Натка твоя сестра, вы могли вступить в преступный сговор, – сказала Тоська.

– Какой сговор? О чем вы, ребят? Я правду сказал!

– Почему не прислал фотографию?

– У меня телефон отключился.

– Как все просто получатся, – издевательским тоном произнесла Вика. – Телефон отключился, доказательств нет, но мы почему-то должны верить тебе на слово. Не ездил ты к бабушке, Гарик, ты был в другом месте.

– В каком? – я сорвался на крик. – На вертолетной площадке тусил?

– Возможно.

– Маразм! Вы сумасшедшие.

– Он оскорбляет суд, – выкрикнула Тоська.

– Итак, – Вика попросила всех умолкнуть. – Начинаем процесс. Я, как обвинитель, хочу обратить ваше внимание, что у подсудимого нет ни одного доказательства…

– Протестую, – Ярик поднял руку. Он был моим адвокатом, чем очень гордился. – Предлагаю позвонить Наташке и выслушать ее версию.

Виолетта кивнула.

С Наташкой мы расстались не лучшим образом. Наговорили друг другу кучу гадостей, поэтому на вопросы Ярика она отвечала бойко и язвительно:

– Да, Гарик к бабушке приезжал днем. Посидел, нажрался пирожков и смотался. Куда? Не знаю.

Услышав про вертолет, Натка не задумываясь, выдала:

– Никакого вертолета я в глаза не видела. Гарик такой выдумщик, хлебом его не корми, дай только историю неправдоподобную придумать.

– Что и требовалось доказать, – возликовала Вика. – Гарик, что ты теперь скажешь?

– Наташка на меня обиделась, – прошептал я.

– То есть, врет она, а не ты?

– Именно!

– Не избежать тебе бойкота, Гарик, – качнул головой Мотька. – Не мог один день потерпеть. Дождался бы завтра и врал хоть про вертолеты во дворе, хоть про самолеты на крыше аптеки.

– Я говорю правду!

Ярик, как и полагается адвокату, начал меня защищать, доказывая суду, что для обвинительного приговора необходимы веские основания. Вика сказала, что оснований предостаточно. Тоська, радуясь, что на скамье подсудимых впервые сидит не она, была готова обвинить меня даже в уничтожении динозавров.

Когда мама Вики принесла нам чай с бутербродами, я потянул руку к подносу, но Тоська крикнула:

– Тебе нельзя.

– Это почему?

– Ты подсудимый.

– И что? Их, между прочим, тоже кормят.

– Пусть ест, Тось, не переигрывай, – произнес Мотька.

Ели мы молча, а закончив перекус, продолжили процесс. Тоську вызвали в качестве свидетеля. До сих пор не пойму, с какого бока она свидетель? Но тем не менее она начала катить на меня бочку. Вспомнила, что в первом классе я сломал ее карандаш, а во втором обозвал дурой. Потом припомнила ещё парочку случаев столетней давности, и в конечном счете навесила на меня ярлык неблагополучного элемента.

– Ребят, а вы не заигрались? – спросил я, устав от нападок одноклассников. Честное слово, это уже перебор. Давайте сейчас вспомним, что в детском саду я толкнул Ярика, играя в песочнице, и отправим меня в настоящую тюрьму.