Это они, Господи…

Все уроки! — «о мальчишке, выдавшем отца-кулака коммунистам». Отец — председатель сельсовета и по определению не мог быть кулаком, а коммунистом — вполне. Но ещё он был пьяница, хапуга-взяточник и бабник, избивавший жену и детей. Бросил жену с четырьмя детьми, и у них не оставалось другого выхода как, по уральскому выражению, «идти в куски», т. е. — побираться, а он со всем добром, что нагрёб за фальшивые справки, на глазах всей деревни стал жить с другой. Если бы Боброва знала, что такое русская деревня в те времена, то понимала бы, какой это был срам не только для мужика-потаскухи, но и для брошенной жены, и для всей семьи его. Не сын предал отца, а отец предал и сына, и жену, и всю многодетную семью. И такого папочку любить, защищать?

В то же время, с одной стороны, слышим: «Жизнь Павлика Морозова до сих пор будоражит умы историков… Невозможно определить, где истина, где ложь». С другой, автор решительно заявляет: «Жизнь развенчала миф о юном коммунисте из села Герасимовка». Ну, значит, неведомым взбудораженным историкам теперь всё ясно. Но — какая жизнь развенчала убитого? Чья жизнь — Альперовича? Оскоцкого? Кузовлевой? Что, они доказали, будто не звероподобный дед и такой же двоюродный братец Данила зарезали в лесу Павлика и Федю, а эти ребята зарезали доброго, милого дедушку да заодно повесили на осине двадцатилетнего братца и разбогатели на этом или сделали карьеру? Ведь как сказано-то: «Жизнь развенчала…»! Свистушка вещает от лица жизни…

Десять лет тому назад ко мне с группой помощников явилась некто Беатрикс Вуд, англичанка. К моему великому изумлению она снимала фильм о Павлике Морозове, и я был ей нужен, т. к. ещё в 1993 году напечатал большую статью о нём в «Советской России». Но в ходе беседы и съёмок моего рассказа я изумился ещё больше. Оказывается, она уже побеседовала с большинством упомянутых выше ненавистников, засняла их, но никто из них не сказал ей, что мальчишку-то убили, она слышала от них только одно: «Предатель! Изверг! Чудовище!..». И Беатрикс и вся группа были потрясены, узнав лишь от меня об убийстве мальчиков. Но Боброва-то знает…

Такой же полоумный вздор у Бобровой не только о Павлике — о всех Морозовых. Пишет, что его матери Татьяне Семеновне в 1939 году предоставили «шикарные апартаменты в центре Москвы». Мать «отписала апартаменты сыну Алексею, а сама укатила в Алупку». Что значит «отписала»? Если дали квартиру, то ведь всей семье — и матери, и сыну. В Алупку, говорит, Татьяна Семеновна прибыла «в шикарном автомобиле и в сопровождении оркестра» — на другой шикарной машине. Странно, что не на линкоре и без салюта из 224 орудий, и без шикарного колокольного звона.

«В Алупке Морозовой жилось вольготно… Каждый год ей давали путёвки на лучшие курорты». Однако вот вопрос: как же при таком внимании вплоть до шикарных апартаментов в центре Москвы, шикарном автомобиле и оркестре в Алупке-то Татьяне Семёновне предоставили всего лишь «скромную хату», даже «хибару»? А сын Алексей тоже не пожелал жить в «отписанных» ему шикарных столичных апартаментах и укатил в Алупку. «Татьяна Семеновна быстренько сосватала ему жену». Быстренько!.. Легко ли это было грубой, скандальной женщине, какой она изображена в статье? А что же сам-то Алексей? Вот сын его, внук Татьяны Семеновны, тоже Павел, оказывается, «умудрился(!) жениться дважды». А какая же тут мудрость требуется для молодого парня? Я знаю немало мужиков, женившихся и три, и четыре раза. Да спросите хотя бы своего начальника Павла Гусева, какая у него по счёту жена. Сама Евгения Ефимовна говорит, что она у него — третья. Как известная Карла у известного Саркози, кумира нашего телевидения. Да и вы, Боброва, первая ли по счёту жена своего мужа, если он есть?

Да что вы нам про Павлика! Вы поглядите какие ныне сыночки на горизонте. Вот очередная «совесть русский интеллигенции» — 80-летний Вячеслав Иванов, поэт, Академик, знающий сто языков и сверх того — матерный, что убедительно доказал стихами, которые, оказывается, всю жизнь писал, чем недавно дал повод «Литературке» повеселиться. Ну, действительно, старец в академическом чепце, а стихи — с разухабистым матерком, как у давно забытого Баркова или во МХАТе у бесстыдно благоденствующего Табакова. Отец поэта-академика — известный советский писатель Всеволод Иванов (1895–1963), автор знаменитой революционной пьесы «Бронепоезд 14–69» и многих других пьес и произведений прозы, в том числе — посвященных борьбе за Советскую власть. В этой борьбе он сам принимал активное участие с оружием и с пером в руках. Его высоко ценил Горький, содействовал ему, помогал, хвалил, они часто встречались.