Это твой отец

Евгений и сам понимал, что за свои дела он должен просить прощения не только у Господа, но и у тех, кого когда-то он обидел и обездолил. Сомнений не было: он должен поехать в родной город, чтобы увидеть дочь и бывшую жену. Морально он был почти готов к этому, оставалось только подкопить денег на поездку.

Теперь он часто приходил в храм, и отец Александр каждый раз находил минутку, чтобы подойти к своему подопечному, подбодрить, посоветовать. После этих коротких встреч становилось легче на душе, и чувство одиночества становилось не таким пронзительным.

И вот, спустя четверть века, волей судьбы он снова оказался там, где оставил дочь и жену. С трудом узнав преобразившийся город, Евгений направился по старым адресам, которые сохранила его зрительная память и по которым надеялся он застать кого-нибудь из давних друзей. Побывав в нескольких местах, почти отчаялся найти кого-нибудь из прежних знакомых. Кого-то уже не было в живых, кто-то сменил место жительства. Уже по пути на вокзал, где он собирался «пересидеть» ночь, решил зайти ещё в один дом. Раньше в этом доме жил один из его одноклассников. Тот оказался дома.

Они не сразу узнали друг друга. Столько лет прошло! Бывшие мальчишки стали стариками, и в сегодняшнем облике каждого из них с трудом угадывались знакомые черты. Хозяин, выслушав невесёлую историю гостя, пообещал помочь в поисках.

На следующий день они вдвоём отправились к общим знакомым: может быть, кто-то подскажет, где живёт бывшая жена Евгения или его дочь. Город ведь не так велик! К вечеру поиски были завершены успешно, и в кармане оказалась заветная бумажка с адресом больницы, где работала дочь.

Подгоняемый нетерпением скорее увидеть свою Машеньку, Евгений ринулся по указанному адресу.

‒ Могу я увидеть Машу? То есть Марию? ‒ обратился он к пожилой дежурной, преградившей ему дорогу.

‒ Какую Марию? ‒ подозрительно взглянув на посетителя, спросила старушка.

‒ Марию Евгеньевну! ‒ смутившись, уточнил он. Совсем непривычно показалось ему, что дочь уже надо величать по отчеству. Это отчество — его! И в этот же миг закралось сомнение: вдруг ‒ не его?

‒ Мария Евгеньевна ушла с полчасика назад, ‒ уверенно ответила дежурная, развеяв тем самым все сомнения.

‒ Вы не можете дать мне её адрес?

‒ Адрес? А кем Вы ей приходитесь?

‒ Я? Я её отец! — замявшись, произнёс Евгений.

‒ Отец? Я и не знала, что у неё есть отец. Она никогда не говорила об отце, ‒ удивилась старушка. — Отец! — возмущённо воскликнула она. ‒ Хорош отец! Адреса дочкиного не знает!

‒ Не знаю, ‒ покорно согласился он. ‒ Виноват я перед ней, очень виноват! Увидеть её хочу! Может, простит!

‒ Припёрло, значит, ‒ злорадно ухмыльнулась старуха.

‒ Припёрло!

Оба они долго молчали. Каждый думал о своём. Наконец старушка, сжалившись над незадачливым родителем, потребовала подтвердить родство с Марией Евгеньевной. Он с готовностью протянул свой паспорт.

‒ Ишь ты, Евгений! А фамилия-то другая?

‒ Так ведь дочка-то замужем, наверное? — робко произнёс он.

‒ Замужем! И внучка у тебя есть! А ты даже этого не знаешь? ‒ переходя на «ты», укоризненно упрекнула дежурная. ‒ Была замужем! Только вот и ей не повезло. Одна живёт. Мало у нас мужиков настоящих, всё больше таких, как ты, ‒ продолжая рассматривать паспорт, обобщила строгая собеседница. ‒ А дочка-то у тебя хорошая, никто про неё плохого слова ни скажет! Хорошая женщина, работящая! Только ведь вы, мужики, не цените таких, вам «этаких» подавай, — закончила своё нравоучение старушка.

Евгений молчал. Что мог он возразить? Совсем посторонний человек сказал правду, горькую правду. И её, эту правду, надо выслушать. Пришла пора! «Многое придётся Вам вытерпеть на пути к прощению, ‒ запомнил он наказ отца Александра, ‒ но терпение и смирение дадут плоды. Дочь простит Вас! Не сразу, но простит!»

‒ Ладно, ‒ сжалилась старушка, обескураженная тем, что собеседник безропотно выслушал её отповедь. ‒ Дам я тебе её адрес! Слава Богу, что хоть к старости совесть у тебя проснулась!

Мимолётная радость от мысли, что он увидит сегодня дочь, неожиданно сменилась растерянностью: вдруг не примут или, хуже того, выгонят, наговорят неприятных слов. Добравшись до нужного дома, в нерешительности остановился, но, поборов страх, вошёл в подъезд и нажал кнопку звонка…

И вот позади день, бесконечно длинный, хлопотный, суливший многое и развеявший в прах все надежды, которыми жил раскаявшийся отец последние месяцы. Встречи не получилось. А он приготовился так много сказать дочери!

Перебирая в мыслях то прошлые события, то суету сегодняшнего дня, он продолжал медленно брести по улице, чувствуя, что ноги двигаются всё медленнее, всё тяжелее, что на глаза, как тогда в церкви, медленно наплывает пелена. Добравшись до первой скамейки, присел. Теряя сознание, понял, что это конец.

V