Это в сердце моем навсегда

Обстановка в Европе, да и на востоке, обязывала торопиться с различными реорганизациями. И хотя у нас и был заключен с Германией пакт о ненападении, мы тем не менее не забывали о предупреждении партии, что фашизм — это война, и армия должна быть всегда готова к отпору агрессору. Командиры и политработники частей, командование корпуса не теряли времени зря. Личный состав напряженно овладевал приемами современного боя. Начав с бойца, отделения, мы дошли до учений в масштабе дивизии и корпуса.

Одна из больших военных игр на картах состоялась зимой. Проводил ее представитель Главного управления бронетанковых войск.

Мне тогда выпало командовать механизированным корпусом. Рокоссовский выступал в роли посредника.

В постановке самой задачи, в вводных, которые давали руководитель игры и посредник, было много нового. Особое внимание обращалось на взаимодействие наземных войск с авиацией. Кроме того, в ходе игры мне довелось выводить корпус из окружения. Тогда я, конечно, не думал, что этот опыт мне очень скоро пригодится.

Все занятия, учения мы стремились проводить с учетом реальной обстановки тех лет.

Осенью 1940 года в Киевском особом военном округе прошла серия штабных учений. Одно из них состоялось в районе Славуты, близ Шепетовки. Это — штабное учение кавалеристов. Руководил им Ока Иванович Городовиков. Я тоже участвовал в нем.

Учась сами, мы обучали всему новому наши штабы и части.

В конце апреля 1941 года 131-я дивизия в районе Новоград-Волынский, Чижовка как бы подвела итог зимнему периоду боевой подготовки. Полки преодолевали предполье, прорывали оборону противника в условиях лесисто-болотистой местности.

К этому учению мы тщательно подготовились. За его ходом наблюдал К. К. Рокоссовский. После моего разбора действий частей и подразделений перед командирами и политработниками выступил К. К. Рокоссовский. Он указал нам на недостатки. В частности, обратил внимание, что при преодолении сильно укрепленных позиций надо организовывать более четкое взаимодействие мотострелковых частей с танками, авиацией и артиллерией. Удар основными силами наносить в одном главном направлении.

— Штабы полков и штаб дивизии должны быстрее получать нужную информацию, заметил Рокоссовский. — Иначе командиры не смогут оперативно управлять боем.

В целом учение обогатило всех его участников практическими навыками, помогло отработать многие тактические элементы.

В этот период наша 131-я стрелковая дивизия переходила на штаты мотострелкового соединения. Полки получили автомашины. Артиллерия с конной тяги переводилась на механическую. Был сформирован танковый полк. Разведбатальон укомплектовали «амфибиями».

Зима 1940/41 года прошла в учебе. Было много полевых выездов, дневных и ночных маршей, занятий при любой погоде.

5 мая 1941 года дивизия выехала в лагеря: мотострелковые полки в Таращанский лагерь, артиллерия — в Александровский. Началось обучение подразделений по летней программе. Отдельно проводились военные игры с командно-политическим составом.

10 июня мы выехали в город Луцк на учения, которые проводил генерал армии К.А. Мерецков. В них участвовали штаб 5-й армии и штабы корпусов. Командиры дивизий были посредниками или наблюдателями. 15 июня игра закончилась.

После подведения итогов Рокоссовский собрал командиров дивизий 9-го мехкорпуса и приказал срочно выехать в соединения. Такое распоряжение несколько насторожило многих из нас. Тем более что во время учений мы узнали о показаниях перебежчиков, утверждавших, будто немцы намереваются напасть на Советский Союз между 20 и 25 июня. Правда, нашлись товарищи, которые не придали этому сообщению какого-либо значения. Но у большинства какой-то осадок тревоги остался. Ко мне подошел Рокоссовский и с сожалением произнес:

— Сорвалась наша охота и рыбалка. Опять выходной приходится делами заниматься.

— Что поделаешь! — отозвался я. Немного помолчав, Константин Константинович предложил:

— Давайте перенесем вылазку на следующее воскресенье. Порыбачим, как когда-то в Белокоровичах. И уху такую же придумаем. С перчиком!

В Белокоровичах мы охотились месяца два тому назад. Время провели тогда хорошо, и я был не против такого же отдыха.

— Вот и договорились. Готовьтесь!

Когда возвращались в Новоград-Волынский, Рокоссовский заговорил о последних данных разведки. Они беспокоили его всерьез. Константин Константинович спросил:

— Что вы думаете на этот счет, Николай Васильевич?

— Во всех случаях надо быть начеку. Если даже перебежчиков к нам и подослали, то опять-таки неспроста.

— Я тоже в этом убежден…

От Луцка до Новоград-Волынского мы ехали всю ночь. Домой прибыли на рассвете.

После непродолжительного сна, пообедав, я отправился в гарнизонный Дом офицеров. На спортивной площадке увидел Константина Константиновича. Он уже играл в волейбол. Я даже позавидовал: «Умеет же человек организовать свой отдых!»