Это вам, родители (книга 2)

Авторитет силы или подавления - это самый страшный сорт авторитета, говорил он. Чаще всего таким авторитетом страдают отцы. Если отец дома всегда сердит, за каждый пустяк разражается громом, при всяком удобном и неудобном случае хватается за ремень, на каждый вопрос отвечает грубостью, каждую вину ребенка отмечает наказанием - то это и есть авторитет подавления. Не нужно доказывать, что такой авторитет приносит один вред. Он ничего не воспитывает, он только приучает детей подальше держаться от страшного папаши. Он вызывает детскую ложь и человеческую трусость, он воспитывает жестокость. Из забитых и безвольных детей выходят чаще всего слякотные, никчемные пли ожесточенные люди, которые всю жизнь мстят окружающие за подавленное детство.

Авторитет резонерства. За него держатся родит ти, которые буквально заедают детскую жизнь бесконечными поучениями и назидательными разговорами. Вместо того чтобы сказать ребенку несколько слов, может быть, даже в шутливом тоне, родители начинают длинную скучную надоедливую речь. Они думают, что в поучениях заключается педагогическая мудрость. В такой семье всегда мало радости и улыбок, здесь дети тоже стараются пореже попадаться на глаза взрослым.

Авторитет доброты. Это самый неумный вид авторитета. В этом случае уважения детей, их послушания стараются добиться уступчивостью, мягкостью: детям разрешается все. Родители избегают всяких конфликтов, предпочитая семейный мир. Они готовы жертвовать чем угодно, только бы все имело видимость благополучия.

Очень скоро в такой семье дети начинают просто командовать родителями. Родительское непротивление открывает самый широкий простор для необузданных детских желаний, капризов, вздорных требований. Иногда родители позволяют себе небольшое сопротивление, но уже поздно: в семье образовался вредный опыт.

Авторитет подкупа - самый безнравственный вид авторитета, когда послушание покупается подарками и обещаниями. Родители, не стесняясь, так и говорят: будешь слушаться, куплю тебе лошадку; будешь слушаться - пойдем в цирк...

Мне думается, не отстаивают ли ложный авторитет те отцы и матери, которых страшат разговоры вслух об ошибках в семейном воспитании? Ведь авторитет страдает не у того, кто не делает шибок, а у того, кто не исправляет их.

У В. И. Ленина по этому поводу есть известное высказывание: "Умен не тот, кто не делает ошибок. Таких людей нет и быть не может. Умен тот, кто делает ошибки не очень существенные и кто умеет легко и быстро исправлять их" [В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 18.]. И еще: "Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их - и мы будем на самой вершине" [В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 423.].

Эти мысли, касающиеся иной сферы человеческих отношений, полностью распространимы и на педагогическую практику родителей.

Как мы уже говорили, задачи воспитания, которые приходится решать нам, современным родителям, много сложнее, чем те, которые стояли перед нашими отцами и матерями, а тем более дедами и прадедами. В таком сложном деле какие-то промахи, конечно, неизбежны: нелегко отвыкать от старых привычных взглядов, принимать и усваивать новое. Однако наивно думать, что если мы будем молчать об этих ошибках, дети их не заметят, не увидят.

"Удивительные характеры у моих родителей. Если папа скажет что-нибудь неприятное маме, то она тут же наговорит ему столько, что даже такой находчивый человек, как мой папа, теряется. Невольно наблюдая за своими родителями, я познаю много такого, чего в моем возрасте, наверно, и не следовало бы знать".

"Я не могу понять, почему мои родители постоянно ссорятся, говорят друг другу обидные слова. Но стоит только кому-нибудь прийти - дружнее их никого на свете нет. Они так меняются, что у меня иногда язык прилипает к нёбу от удивления, называют друг друга ласковыми именами, заботливы... Зачем они так лицемерят?"

"Каждый вечер я и мой младший братишка садимся за стол против отца и показываем ему свои дневники.

Если нет никаких отметок, то папа ведет с нами беседу, всегда почти одну и ту же: каким он был прилежным в детстве и как он хорошо учился. Отец не терпит возражения, поэтому во время беседы разговаривать, возражать и перебивать его не разрешается. Мы подолгу сидим молча и слушаем. Иногда у меня наступает такое состояние, что я на него смотрю, а ничего не слышу".

"Наша домашняя библиотека регулярно пополняется новыми книгами. Они аккуратными рядами стоят на стенных стеллажах, неплохо украшающих квартиру. Но нам с сестрой не разрешается брать эти книги. Имея дома много интересных книг, мы разыскиваем их у товарищей, но сами никому книг не даем, так они уложены и любят "порядок".

Бедные книги! Наверное, они тоже протестуют, как и мы с сестрой, против такого порядка!"

"Мои родители боятся, чтобы на меня кто-нибудь не оказал дурного влияния, поэтому меня почти никуда не пускают: ни в кино, ни в театр, даже на школьные вечера и то отпускают с оговоркой, нехотя.

Они даже выбирают мне подруг, и когда я протестую, спокойно говорят: