Это всё для красоты

А папа в это время рыбачил.

Затем мама разожгла костёр, и они стали играть в первобытных людей, у которых на ужин огромный фаршированный мамонт. Ну не такой уж чтобы очень огромный.

Вернее, небольшой такой, размером с рюкзак. И такой же синий. Его ещё дома бабушка нафаршировала, а мама теперь доставала из мамонта лук, чеснок, яйца и огурцы, пряники и хлеб, помидоры и соль, конфеты и бутерброды с колбасой. Разложив этот фарш на стол из листьев, шкуру мамонта бросили в лодку: вдруг ещё пригодится.

А папа в это время рыбачил.

Костёр уже прогорал, и пора было запекать картошку.

И папа в это время пришёл.

– В этой речке рыбы нет! – хмуро сказал он. – Ни одной.

– Ты сам у нас вместо золотой рыбки, – попыталась утешить его мама.

– А если начнётся шторм и нам придётся остаться на острове на всё лето, я не смогу вас прокормить! – не утешался папа.

– Ничего, – сказала Даша, – у нас мама есть. И ещё мамонт.

– И пол ведра картошки. Кажется, ты в детстве её прекрасно пёк, – и мама пододвинула к папе картошку.

И папа, вспоминая, какую вкусную картошку он пёк много лет назад, стал закапывать её в угли, укрывать, укутывать, подтыкать ей одеял ко и петь колыбельную песенку. Когда набегавшийся Илюшка, уснувший на разостланном покрывале, открыл глаза, картошка была готова. Они отламывали чёрную хрустящую корочку и добывали горячую мякоть, рассыпчатую, душистую. И смеялись друг над другом, чумазые.