Это всего лишь сон

– А что за метод деда Ефима? – заинтересовался Александр.

– А как он Володю-то вылечил, не знаешь?

– Откуда же мне знать?

И Галина поведала эту семейную историю.

Однажды летом, приехав на каникулы к бабушке, Вовка первым делом запрыгнул на велосипед и помчался к Саньке. По своему обыкновению, он около часа торчал у калитки, потому что просто не мог, не умел кричать, звать и привлекать к себе внимание иначе, как просто ожидая, когда это внимание на него обратят.

Через какое-то время на пороге дома появился Санькин прадед. Заметив Вовку, он сказал:

– А друг-то твой этим летом не приедет, даже и не жди. В институт он поступать собрался. Так что ближайшие пять лет ты его точно не увидишь, а то, может, и все десять.

Услышав эти слова, Вовка ощутил, как ужасная волна тоски и одиночества захлестнула его сердце. Так мало людей в мире было доступно ему для общения, и Санька был одним из тех, кто связывал его с жизнью деревенских пацанов. Он начал обреченно разворачивать велосипед, чтобы уехать…

Дед Ефим почуял, что с парнем что-то не ладно.

– Эй, подожди-ка, подойди ко мне! – крикнул он вослед уже набиравшему скорость Вовке.

Тот затормозил, развернулся и подъехал вплотную к калитке.

– Зайди-ка, – приказал дед Ефим мальчишке, разглядывая его своими проницательными глазами, и Вовке показалось, что луч какого-то невидимого прожектора шарит у него между ребер.

Как обычно робея, Вовка вошел в калитку и встал по стойке «смирно». Дед сел на лавочку и еще некоторое время просто рассматривал его с ног до головы. Потом спросил:

– Что случилось? Ты почему так расстроился? Детство кончается, и с этим надо смириться.

Вовка по своему обыкновению молчал, хлопая длинными ресницами. Дед же продолжал сверлить его взглядом:

– Ну что, язык проглотил? Скажи хоть что-нибудь! Может, передать что Александру? Может, пожелаешь ему удачно поступить?

Вовка не проронил ни слова, а на ресницах уже заблестели предательские капельки.

– Э-э-э, дружище! Так не пойдет! – заявил дед Ефим. – Ведь ты же его не отпускаешь, ты же его держишь! Он же из-за тебя может экзамены в институт завалить!

В глазах Вовки мелькнул испуг. Конечно, Санька был ему очень сильно нужен здесь, но не такой ценой.

– Ну что ты молчишь? Ты немой, что ли?

– З-з-за-аи-ка, – пропел Вовка.

– А-а-а, понятно! – с облегчением вздохнул дед. – И Санька, значит, выполнял функцию твоего посредника в общении с миром?

Вовка грустно кивнул.

– Ну что же, значит, придется вылечить тебя.

Эта перспектива Вовку не очень-то обрадовала. Он вспомнил скучные занятия с логопедом, не давшие больших результатов. Что толку от того, что на занятиях он может почти ровно читать текст, если в жизни все остается по-прежнему?

– Ну-ка подойди ко мне! – позвал дед Ефим, и Вовка послушно приблизился к строгому старцу.

Дед недолго думая развернул мальчика к себе спиной и стал легонько массировать ему спину в районе лопаток. Потом его пальцы ощупали шею и начали спускаться вниз по позвоночнику. Затем дед повернул его опять лицом к себе и положил руку ему на грудь. Некоторое время он будто прислушивался, после чего вздохнул и сказал:

– Сможешь неделю вообще не говорить? Вовка пожал плечами и кивнул.

– Так вот: с этого момента ты должен молчать. Ни звука! Если что-то надо сказать – пиши на бумажке. Понял?

Вовка опять кивнул. В глазах его появились интерес и надежда.

– Через неделю будешь говорить не хуже Александра, – обнадежил его дед. – Приходи ко мне каждый день, когда время будет, но помни: ни звука, а то ничего не получится.

Вовка радостно закивал. С легким сердцем он запрыгнул на велосипед и поехал домой.

Молчать для него было делом обычным. Его бабушка даже и не заметила, что за неделю внук ни слова не произнес.

Каждый день Вовка начинал с поездки к деду Ефиму. Дед клал его на лавку и делал массаж. Иногда замирал, приложив ладонь к Вовкиным ребрам, пояснице, шее и будто прислушиваясь. Время от времени просил сделать глубокий вдох и задержать воздух в легких или наоборот – остановить дыхание на сильном выдохе. Это, конечно, было сложнее, но Вовка старался как мог. В конце недели знахарь взялся массировать голову и уши Володи. И вот однажды, прослушав его во всех местах ладонью как стетоскопом, дед Ефим тяжело вздохнул, потом поставил мальчика на ноги, резко встряхнул, держа за плечи, и громко приказал:

– Говори!

– Что говорить? – спросил Володя и сам удивился спокойному течению голоса.

– А что есть сказать, то и говори.

Володя растерянно посмотрел на деда Ефима и произнес:

– Я могу говорить? Я могу говорить. Но я совершенно не знаю, о чем говорить. Спасибо, дед Ефим.

– Да пожалуйста. Как хоть зовут-то тебя?

– В-володя.

– Ну вот что, Володя, ты больше не заикаешься, поэтому научись правильно произносить свое имя. Оно у тебя западает, потому что ты его хорошо отрепетировал, когда заикался. Понятно?

– Понятно, – улыбнулся Вовка. – А как у вас это получилось? Меня же врачи вылечить не могли!