Этот безумный мир

— «Сторонние», — хмыкнул он. — Как я понял, речь идёт о сущностях из Нижнего мира, но они не любители охотиться в лесах, их привлекают населённые пункты. А если говорить о мире, из которого пришёл я, то слово «охота» исключено из нашей лексики.

— Я ничего не понимаю, объясни мне, — взмолилась я. — Мне страшно.

— Не нужно бояться.

Да уж, посоветовал. Как же мне не бояться, если я понятия не имею кто он?

Даниил прислонился к стене у камина, а я наблюдаю за ним искоса. Из какого же он мира? Как же хочется всё выяснить, но я молчу. Больше никаких вопросов.

А с другой стороны, чему быть того не миновать, а от судьбы не сбежать. Моя бабушка была права, когда так говорила. Я осталась в лесу, и это был мой выбор. Никто не заставлял меня. Теперь самое лучшее, что я могу сделать, так это расслабиться и по возможности получить максимум удовольствия от общения с «потусторонней силой». Даниил один из них и теперь это очевидно.

— Значит, ты помог мне, чтобы теперь мучить? — шумно сглотнув, поинтересовалась я.

Даниил звучно рассмеялся, а потом снял готовую дичь с вертела, выложил её на блюдо и вернулся к столу.

— Ужин готов, — сообщил он.

Неужели он думает, что я теперь буду есть? Я едва жива от страха.

— Что-то у меня аппетит пропал, — на выдохе произнесла я. — Ты не ответил мне.

— Ты должна поесть, Ника. Садись за стол.

Ладно, не стану настаивать на ответе. Я повиновалась и села на табурет. Лучше не показывать ему свою слабость. Бабушка говорила, что сущности питаются нашим страхом. Так нет же, я не позволю манипулировать мной. Я могу противостоять «стороннему». Если верить бабушке, то они не могут причинять нам вред и воздействовать не могут, если человек того не пожелает. Я сильная и я справлюсь.

— Но ведь прошло всего минут тридцать, а ты говорил, что дичь будет запекаться два часа? — запротестовала я. — Я не буду, это есть, птица ещё сырая… наверное.

— Что есть время в твоём понимании, Ника? — спросил Даниил и сел за стол.

Я пожала плечами. Не могу ответить однозначно, а рассуждать нет ни желания, ни сил.

— Время — растянутая форма исчисления определённого периода реальности, верно? — сформулировал за меня Даниил.

Я кивнула. Согласилась с ним. Примерно, я бы так и ответила. Мне кажется, что Даниил контролирует шкалу моего страха и не позволяет воспринимать реальность буквально — слишком я спокойная.

А ведь он реально «сторонний». Я ещё днём догадалась — лицо бледное, таинственный взгляд, речь замысловатая. Бабушка говорила, что они бледные, потому, что у них там, в другом мире, нет солнца. Даниил изящный и двигается, как танцор — это потому что, они не считаются со временем и никуда не торопятся. Движения их ленивы и неспешны. Взгляд пронзительный, колдовской, потому что они видят то, чего не видим мы. И зрачки светятся, как у кошки, значит, они видят в темноте.

— Время можно заставить работать на себя, — отрывисто произнёс Даниил.

— Так не бывает, — возразила я.

«Господи, о чём ты? Лучше помолчи» — одёрнула я себя.

— «Так не бывает», «этого не может быть», «это выдумки». Вам ещё не надоело? — спросил Даниил раздражённо. — Ваше восприятие реальности сводит меня с ума.

— Нормальное восприятие. Не к чему нам знать о существовании другой реальности, — выпалила я. Осмелела от страха. Мне надоело бояться.

— Так проще жить? — поинтересовался Даниил.

— Ты не поверишь, — ответила я. — Проще не бывает. А время… его невозможно контролировать. Это невозможно.

— С этой минуты, время замедлит свой ход. Я так хочу, — отрывисто произнёс парень. — Тебе придётся поверить.

Даниил смотрит на меня. А я от его взгляда, будто приросла к стулу. Зачем он меня пугает? Из последних сил, вымученно улыбаюсь, в надежде исправить положение и вернуть романтический настрой.

— Ты не должна была выйти из рощи, — снова повторил Даниил.

— Почему ты злишься? — спросила я.

— Ешь, а то остынет, — приказал Даниил. Он взял нож и отрезал кусочек хрустящей корочки от дичи. — Прости, я не знаю, как вы едите… мясо.

— Вилкой. Но и так сойдёт, — ответила я, соорудив на лице улыбку.

— Вилок в доме нет, — сообщил он.

Даниил протянул мне кусочек тетерева, но я не взяла его в свою руку — съела из руки Даниила.

— Хороший знак, — улыбнувшись, заметил он. — Ты мне доверяешь, а значит, не станешь «кусать» кормильца.

— Так говорят о собаках, — обижено отозвалась я.

— Прости. — Даниил широко улыбнулся.

Мне не понравилось мясо тетерева — мыльное и пахнет странно. Я запила его вином, чтобы перебить неприятный привкус дичи. А Даниил и сам не притронулся к мясу, ест только грибы.

— Знаешь, почему ты вернулась? — спросил Даниил и отрезал мне ещё один кусочек тетерева. Я открыла рот и снова приняла мясо из его руки. Даниил улыбнулся и помотал головой.

— Что? — спросила я.

— Ничего, — улыбнувшись восхитительно, ответил он. — Ты вернулась, потому что я этого пожелал.

Теперь ясно, откуда появились сомнения — он воздействовал на меня, поэтому я не села в автобус.

— Почему ты помог мне?

— Я помог тебе, потому что ты нуждалась в помощи.