Этот добрый жестокий мир (сборник)

Здесь очень гордились своими товарами потому что — свои. Это считалось патриотично. Честно признать, что товары — так себе, непатриотично. Товары получались, по большей части, действительно так себе. Но благодаря политике заградительных пошлин, которую ввел Миротворец, и всячески поддерживал нынешний кабинет, рядовому патриоту сравнивать было особенно не с чем. Не по карману.

В этом смысле война с Германией здорово повлияла на русских: патриотизм патриотизмом, но когда ты дошел до Берлина и по дороге увидел, насколько тут все по-другому, в голове сами собой рождаются недоуменные вопросы. Например: а мы, что, так не можем? А почему?.. Саша не раз и не два слышал это от русских, вернувшихся с войны. Им действительно было интересно: почему?

Да по кочану.

Ответ напрашивался сам. Великая Россия, какой ее увидел Саша, была страной неисчислимых людских богатств, талант на таланте, но сколько бы их ни реализовалось, загубленных нашлось бы на два порядка больше. Казалось, русская бюрократия создана нарочно, чтобы гнобить всех, кто высунется, и делать это с максимальной эффективностью. Отец был прав: здесь не спешили и другим не давали. И с каким же плохо скрываемым наслаждением, с каким азартом не давали!

— Именно так, — подтвердил капитан. — Это фильтр, балда ты. Пробьются только самые зубастые. А если всем позволять, они страну порвут на тряпочки.

Саша, как приезжал в Дубну, первым делом к капитану шел — выговориться. С отцом на такие темы общаться было бесполезно, он только лишний раз злился. Он слишком хорошо все это знал, испытал на себе еще в молодости. А Саша хотел понять, отчего здесь так странно.

— Потому что у нас всего боятся, — говорил отец.

— Потому что у нас всего слишком много, — говорил капитан. — Вы, немцы, трясетесь над каждой веточкой, а мы целые леса на дрова изводим. Поэтому душа русская широкая, и ей только дай развернуться, полетят клочки по закоулочкам. Вот ты про революцию думал — радуйся, Саша, что революции не было. Если революция в какой-нибудь Франции задрипанной — ее хватает тряхануть всю Европу, а случись она в России — мы бы ее на весь мир распространили, чтобы сразу всех осчастливить. Мы бы огнем и мечом пронесли свет истины с востока на запад и далее везде. Миротворец это очень хорошо понимал. Он не только Россию спас, он планету в целом уберег от такого кровопролития, что Вторая мировая покажется игрой в войнушку. Мы бы вам показали социализм, хе-хе… Тот социализм, который у вас Гитлер построил, это сравнительно богадельня и вегетарианство.

— Сами же говорили, что русские воевать не хотят, — вспомнил Саша.

— Какая такая война? Исключительно свет истины в каждый дом. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Нам нельзя, понимаешь ли, быть миссионерами. Мы как идеей загоримся — ни своих, ни чужих не жалеем. Ты про историю раскола читал? Ученые прямо говорят: уму непостижимо, чтобы из-за такой ерунды было уничтожено столько народу и причинен такой ущерб стране. А представляешь, на что русские способны, если втемяшат себе в голову, будто у них есть шанс осчастливить человечество? Ты с Ульяновым общался: думаешь, у нас мало таких?

— Он хотел только добра, — твердо заявил Саша. — Просто не вовремя и негодными средствами. Но в главном-то он прав!

— Спокойно, друг ситный, — сказал капитан. — А вот допустим… Христианство прогрессивнее многобожия? Тогда почему его везде, куда ни глянь, насаждали принудительно, огнем и мечом?

— Ну вы сравнили!

— Спокойно, спокойно. Социализм прогрессивнее капитализма? Тогда зачем Гитлеру понадобились такие жесткие меры, чтобы его установить? И то это был не настоящий социализм, а так, серединка на половинку и во многом фикция. И ведь он с промышленниками договорился по-хорошему, отдал им еврейские капиталы, а иначе всякие Круппы и Тиссены съели бы Адольфика на завтрак и остальными страшными фашистами закусили.

— Некорректное сравнение. Социализм не религия, — сказал Саша.

— Разве? — капитан ехидно прищурился, ну прямо Ульянов.

Саша не нашелся, как ответить — так, чтобы сразу. Все возможные ответы казались слишком развернутыми и потому неубедительными.

— Я просто ищу вариант, при котором не было бы войны, — буркнул он наконец. — А вы?

— А мы заботимся о благе государства, — сказал капитан. — Кстати, иногда государству бывает очень полезна война. Например, Вторая мировая сильно улучшила породу немцев, потому что по ее итогам мы перевешали все ваше самое заметное дерьмо. И в войска СС попадали самые отпетые немецкие кретины — и гибли массово, это тоже хорошо. А выжили по большей части мудрые, вроде твоих учителя с механиком, про которых ты рассказывал, и умные, вроде тебя самого. В обозримом будущем вы не будете страдать ерундой, а будете строить новую хорошую жизнь. Мы уж проследим за этим. Так что для Германии это очень полезная война.

Саша глядел на капитана во все глаза: с такой оценкой войны он еще не сталкивался.