Этот мир не выдержит меня (СИ)

— Он высокомерен, заносчив, не терпит, когда ему хоть словом перечат, а ещё он самодоволен и глуп.

Бинго, что сказать. Идеальный набор качеств для плохого начальника…

Впрочем, его таланты к руководству людьми заботили меня в последнюю очередь. А вот необходимость вести переговоры с напыщенным дураком, наделённым властью и положением — однозначно не радовала.

Однако, прежде чем строить планы, следовало прояснить ещё один момент.

— Среди его окружения есть здравомыслящие люди? — спросил я. — Кто-то, кто может повлиять на графа?

— Нет, вокруг него только ещё большие глупцы и болваны, — ответил Марк, а затем с усмешкой спросил: — Сколько, говоришь, тебе лет? Шестнадцать-семнадцать?

Я молча посмотрел на него, ожидая продолжения.

— Ты задаёшь весьма необычные вопросы, Феликс Обрин. Удивительное знание людей для юноши твоего возраста, не находишь? Сам догадался, что на графа можно воздействовать через его близких, или подсказал кто-то?

— Хольд многому меня научил.

— Да-да, — разведчик расплылся в широкой улыбке. — Как же я об этом забыл?

Дежурная отговорка, судя по лицу и словам Марка, не особо сработала, но меня это мало волновало. Пусть считает, что я не по годам сообразителен и умён — это ведь не преступление, не правда ли?

А вообще, его ответ меня расстроил. По выдуманной мной самим классификации руководящего состава — граф вил Кьер относился к наиболее отвратительной группе людей, облечённых властью: к идиотам, не сомневающимся в собственной гениальности.

Если сомневающиеся идиоты допускали в своё окружение хороших специалистов, способных решать поставленные задачи, то идиоты лишённые сомнений шли другим путём. Они собирали настоящий паноптикум из кретинов всех мастей, на фоне которых даже их скромные таланты к руководству выглядели вспышками гениальности в беспросветном мраке тупизны.

Взаимодействовать с такими «коллективами» (или, что хуже, служить в них) — это пытка для хоть сколько-нибудь соображающего человека. Там, где решения принимают исходя из покалываний в левой пятке начальника, очень легко подниматься по карьерной лестнице, но трудно добиваться реального, а не мнимого результата.

В нашем же случае всё осложнялось гигантским социальным разрывом между мной и графом. Простолюдин для благородного — это не совсем человек, а скорее — говорящее животное. Смышлёный зверёк, который может быть полезен, но которому никогда не встать вровень с «настоящими» людьми.

— Ты вообще уверен, что сможешь добиться аудиенции у графа? — спросил я.

— За это не волнуйся, — Марк кивнул. — Он не упустит возможности выказать свою милость бывшему имперскому легионеру.

— Граф так высоко вас ценит?

— Нет конечно, — разведчик рассмеялся. — Ему плевать и на меня, и на всех остальных… Я ему совершенно неинтересен, но милостивый Император не любит, когда к его ветеранам проявляют неуважение.

— Что же, и это уже не мало, — сказал я.

Думаю, для меня самого увидеться с графом было бы практически невозможно. А присутствие Марка всё значительно упрощало.

— Не мало. Но и на многое тоже рассчитывать не стоит. Наш славный сеньор в лучшем случае выдаст нам бочку пива, пару монет и, возможно, крепостную девку на ночь… Да ещё скучающе улыбнётся разок-другой — на этом всё.

— А как же Ворон? Неужели графа не заинтересует известие об огромной банде на своих землях?

— Хотелось бы надеяться, но думаю, ему будет плевать. Мы все, включая Ворона, крестьян, бандитов, бывших легионеров, для него лишь серые мыши… И наша возня его совершенно не волнует.

— А дикие маги?

— Не его забота… Он и со своими обязанностями обычно справляется из рук вон плохо, зачем ему есть хлеб инквизиции?

Логично, что сказать. Учитывая всё рассказанное Марком, не было ничего удивительного в нежелании графа брать на себя дополнительную ответственность — такие люди вообще не склонны делать хоть что-то, пока не затронут их шкурный интерес… И раз так, то нужно каким-то образом мотивировать местного хозяина на активные действия. Для начала можно попробовать банальный страх.

— Пусть графу плевать на своих подданных, но неужели его не волнует целостность собственной шкуры? У Ворона полтысячи бойцов, что будет, если они все разом выйдут из леса и пойдут в гости к графу?

Марк хмыкнул и на оба вопроса ответил всего двумя словами:

— Замок и дружина.

Оказалось, что принадлежавший вил Кьеру замок был очень хорошо укреплён в годы гражданской войны — его готовили как к отражению обычных штурмов, так и к магическим атакам. А графская дружина хоть и насчитывала меньше сотни бойцов, но могла расправиться в поле даже с тысячей неподготовленных и плохо снаряжённых разбойников. Тяжёлые кавалеристы, серди которых имелось несколько средненьких мастеров, неуютно чувствовали себя в лесу, однако на открытой местности им не было равных.

— Ты пойми, — добавил Марк, — наш любимый сеньор — это скучающий старик, которого отправляли в задницу империи подальше от столичного блеска и удовольствий. Ему только в радость будет, если ватага оборванцев решит вылезти из своих укрытий — опасности никакой, сплошное веселье.