Этот сладкий запах психоза. Доктор Мукти и другие истории

Двадцать минут спустя Шива стоял в дверях прачечной самообслуживания на углу Квинс-Кресент и Грэфтон-роуд. Запах горячей ткани ударял ему в лицо, монотонный звук стиральных машин назойливой мухой жужжал в ушах. Чуть поодаль у бара мешкал Элмли. Он приобрел четвертинку скотча, к которой совершенно в открытую прикладывался. Растрепанный вид, бледное, взволнованное лицо — словом, петельных дел мастер играл свою роль послеполуденного бездельника сравнительно живо. Взглянув на другую сторону перекрестка, Шива увидел, как Диггер при помощи связки больших ключей отпирает стальную дверь, возведенную — скорей всего, Советом — для охраны от таких, как он, чтобы не дать им попасть в этот огромный четырехэтажный дом.

Диггер скрылся внутри, и Шива отпустил свой взгляд парить среди квартирных многоэтажек на Мэнсфилд-роуд, скакать по пухлому зеленому брюху Парламент-Хилл и после взмыть к небесам. Диггер снова возник в темной, прямоугольной раме двери и помахал им, хватая рукой воздух. Сначала Элмли, следом Шива ступили на тротуар, затем на мостовую. От избытка адреналина каждый шаг казался Шиве уроком анатомии. Его мышцы удлинились, стали сокращаться с плавной легкостью, хрящи поглощали удары кожаных подошв о гудрон, нервы реагировали на все препоны и уколы боли, которыми сопровождалось его пребывание-в-мире. В то же время неуместные воспоминания начали возникать с предельной ясностью: школьник четверть века назад припадает к земле, чтобы собрать разбросанные по игровой площадке картофельные чипсы, смеется, видя, что они перемешались с осенними листьями, а затем кладет все это без разбору к себе в карман.

Войдя внутрь, Шива обнаружил, что Диггер и Элмли ждут его, стоя рядом друг с другом. Они дали ему пройти, после чего Диггер взялся за трудоемкую операцию по закрыванию стальной двери, запиранию ее на замок, а затем все то же самое с передней дверью.

— Осторожность не повредит, — прошептал он. — За нами следили неделями.

— Полиция? — так же шепотом спросил Элмли.

— Нет, — ответил Диггер, — другое ведомство.

Не вдаваясь в подробности, он дал своим спутникам знак следовать за ним, и они начали своеобразное турне по бесхозному сооружению.

В каждой из комнат, куда они входили, Диггер что-то болтал, словно был агентом по продаже недвижимости, уговаривающим их купить краденое помещение.

— Это комната Педро. — Он обвел жестом законопаченные досками окна, вывернутые осветительные приборы, выкорчеванную раковину, которая лежала на боку посередине комнаты. — Примерно четырнадцать на восемнадцать футов, потолок двадцать. Оригинальная лепнина не тронута, но Педро пару раз выстрелил из пневматического пистолета в розочку на потолке.

Узкие лучи солнца пронзали деревянные балки, прибитые поперек эркера, и Шива проследил взглядом их дорожки до того места, где они касались пола и стен. Непонятный мусор то мозолил глаза, то пропадал, желоб медной трубы дополнял очарование от вида нескольких пружин, торчавших из прорезей кресла. На дальней стене висела потрясающе плохо выполненная картина маслом, изображавшая отвратительную женщину средних лет. Ее глаза были жестоко вырезаны, а на их месте красовались кусочки апельсиновой кожуры.

Шива все еще находился на гребне волны адреналина. Время замедлилось до такой степени, что он мог провести множество отдельных мгновений, слушая, как свистят легкие Элмли или скребут ногти Диггера, чешущего подбородок.

— А где Педро? — поинтересовался Шива, и его голос прозвучал на удивление глубоко и полнозвучно.

— На работе, — огрызнулся в ответ Диггер, как будто это было само собой разумеющимся.

Они шли дальше, Диггер заходил в каждую комнату и называл ее размеры, имя владельца, после чего указывал им на то, что ему представлялось достойным внимания. Во второй комнате громоздилась шаткая кипа старых матрасов, покрытых чем-то комковатым, кашеобразным — мякиш поролона вперемешку с разлитым древесным клеем.

— Это принадлежит Энди, — пояснил Диггер, — когда он в дееспособном состоянии.

От контраста между резким светом, сочащимся сквозь трещины, и глубокими мрачными проемами перед глазами Шивы поплыли темные пятна, но даже это не помешало ему заметить очевидное.

По всему первому этажу: на маленьких полочках, в неработающих холодильниках, в дверных проемах — везде были небольшие керамические горшки и грубо вылепленные глиняные фигурки в ржаво-красных пятнах. Запах запекшейся крови, чем-то напоминающий то, как пахнет старое железо, распространился по дому и смешался с более домашними запахами застарелого пота, спиртных испарений и марихуаны, создав крепкую атмосферу бардака раз и навсегда.

— Спальня хозяина, — продолжал свою экскурсию Диггер. — Восемнадцать на двадцать два фута, потолок двенадцать, традиционная роспись. Мелисса развешивает здесь свои тряпки, называет их «мои лунные мышки», о да!