Эвакуатор

Первое, что увидела Катька, был именно этот вокзал – он потому и сложился из хаоса линий, из приближающейся пестрой мозаики многоугольников, кругов, каналов и башен, что чего-то подобного она ждала, больше того – давно уже все знала. Есть версия, что мы с самого начала всё знаем, но не во всем себе признаемся. Познание мира – это, в сущности, признание самим себе, что все так и есть; некоторые всю жизнь не могут согласиться. Но Катька знала, ей не привыкать было вглядываться в себя – и потому она легко различила осколки хрустального купола, кое-где еще висящие на покореженных конструкциях, оплавленные диким жаром опоры, разметанные и опрокинутые составы, вздыбленные рельсы и беспомощно задранный в небо, слепой прожектор.

– Это… это… – забормотал Игорь. – Это что-то с наведением… Не туда я сажусь, что ли… Ылын, ылын! – закричал он в микрофон.

Ответа не было.

– Черт, рано я включил, – испуганно говорил Игорь. – На таком расстоянии не берется…

– Берется, Игорь, – устало сказала Катька. – Все берется.

– Ты-то откуда знаешь?! – огрызнулся он.

– Не злись. Ты сам все знаешь.

– Ни черта я не знаю… Сейчас воткнемся не туда… Я местность не узнаю, ты понимаешь, нет?!

– Я зато узнаю, – сказала Катька. – Вон вокзал. Ты тоже все узнаешь, не ври. Урулус куругач, пункт «в». Видишь, не только с нами бывает.

Лейка снижалась медленно, плыла над планетой почти горизонтально, как самолет, и в разрывах облаков – совершенно земных, спокойных, ватных – проступала райская земля, где ждут нас гостеприимные счастливцы, давно преодолевшие злобу, рознь и непонимание: черные сожженные поля, домики без крыш, раскрывшие небу беззащитные внутренности (всякий дом есть только бутон, вот снесет крышу, разнесет стены – тут он и раскроется), навеки остановившиеся диковинные машины, иная на крыше, колесиками кверху, иная на боку… В дурное, неурочное время попали мы на экскурсию в рай. Ямы разрывов зияли вдоль проезжих дорог, груды щебня и кирпича перегораживали чуть не каждую улицу. Десяток кварталов завалила сверкающими осколками зеркальная стена.

– Кракатук, – прошептал Игорь. – Кракатук, Аделаида, Тылынгун, что ж это такое?

– С Колымы не убежишь, – ответила Катька.

Все произошло совсем недавно – дым еще стлался кое-где, и догорали пожары в городе и окрестностях; не было видно только людей. Первая Катькина мысль была – никто не спасся, но этого она представить не могла – как-никак высший разум, может, все пережидают под землей? А может, вся местность теперь навеки заражена и всем им конец, как только они выйдут? Тогда Игоря предупредили бы по связи – видят же они, что он приближается! Неужели всем до такой степени не до них?

Но тут ожил приемник, и металлический голос незнакомого тембра – необычайно мягкий и радушный, но слишком явно искусственный – произнес несколько слов на уже знакомом, но все еще абсолютно непонятном языке; Игорь подскочил к пульту и усилил звук. Голос беспрерывно повторял одно и то же – длинную фразу с несколькими отрывистыми слогами в конце.

– Что она говорит? – спросила Катька.

– Это автомат. Говорит, чтобы мы вручную садились на пятый причал и ожидали дальнейших инструкций. Дальше задает параметры.

– О причинах ничего не говорит?

– Нет, ничего. Я вообще ни черта не понимаю.

Он взглянул на нее жалко и беспомощно – она никогда еще не видела у него такого взгляда; всегда, как бы трудно ни было, за ним стояла его планета, гордая и совершенная цивилизация, – теперь он, отвечающий вдобавок за восемь беспомощных землян, был абсолютно один.

– Ничего, – сказала Катька. – Главное – все вместе.

Он отключил автопилот и медленно, плавно стал переводить какие-то рычажки и нажимать кнопки; спуск сначала замедлился, потом вдруг ускорился, и у Катьки закружилась голова.

– Терпи, терпи, – повторял Игорь. – Сейчас немножко уши заложит… перегрузка, но это слегка. Не волнуйся, я ее плавно воткну…

Откинулся люк, и в кабину всосался дядя Боря.

– Вы тут сидите? – спросил он и сладко зевнул. – А я гляжу в иллюминатор – красиво у вас! Прямо как у нас. Такие, эт-самое, пейзажи… Ухожено все…

Игорь поднял на него глаза, но промолчал.

– Я чего, отвлекаю? – испуганно спросил дядя Боря. – Ты это… ты внимания не обращай. Давай приземляйся, я подстрахую, если что.

– Да я сам, – сказал Игорь.

– О, какой вид-то от вас! – Дядя Боря подошел прямо к иллюминатору. – Красотишша! Ты смотри осторожно, Игорь, ты тормози! Чего-то мы ускорились, нет?

– Штатно все, – буркнул Игорь.

Катьке тоже показалось, что они падают. Мимо пронеслись последние облака, какое-то время за окном не было ничего, кроме бледной синевы, а секунд через пять они вошли в слой густого, красно-бурого дыма и последние метров триста косо неслись сквозь него. Наконец раздался хруст, лейка вздрогнула и закрутилась вокруг оси. Дядя Боря рухнул на пол, Катьку вжало в кресло, Игорь изо всех сил давил обеими ногами на тормоза.