Евангелие Михаила Булгакова

Напротив, синоптикам не приходится прибегать к искусственным приемам, чтобы обеспечить Иисусу популярность. Иудейский мессия, спаситель народа, посланный единым Богом, мог прекрасно сосуществовать со всей массой верующего населения Иудеи, привыкшей от века ожидать явления пророка. Ему была гарантирована восторженная поддержка рядовых прихожан Иерусалимского храма и защита от «первосвященников и фарисеев». Но эти, несомненно, должны были ненавидеть и преследовать самозваного мессию — хотя бы и своего, иудейского, — уже за то, что он — самопровозглашенный, чужак, «пророк из Галилеи».

Во все времена, кроме периодов великих потрясений, в любом организованном сообществе действовал некий регламент выдвижения кандидатур на почетные должности. Иудаистская церковь не была исключением, порядок назначения ее священников содержался непосредственно в Ветхом Завете. Явление сверхсвященника со стороны было смертельной угрозой для всех важных лиц Иерусалимского храма.

Ненависть храмового руководства — сюжетный элемент, объединяющий обе картины, — Булгаков и перенес в свой роман. Но отверг все остальное: и ненависть народа, и поклонение народа, и «шествие на осляти». Он сделал своего Иешуа одиночкой, сверх-Иоанновым бродячим пророком.

Повторяю, в двух предыдущих главах было пересказано то, что автор «Мастера и Маргариты» использовал абсолютно по-своему, глубоко трансформировал. Его отказ от основной части евангельского сюжета вытекает из единой литературной, исторической и этической концепции.

Далее мы попытаемся в ней разобраться. Начнем с истории.

4. Иудея и Римская империя

Иудея — южная часть Палестины — стала римской провинцией в 6 году н.э. после бурной и достаточно трагической предыстории. До 167 года до н.э. Палестина была подвластна сирийской династии Селевкидов. Следующие 25, лет то утихая, то возобновляясь, шла освободительная война. За освобождением последовали попытки Селевкидов вернуть Иудею; затем — завоевательные войны иудейских царей, кровопролитные восстания, внутренние междоусобицы. В 64 году до н.э. в Палестину вошло римское войско Помпея, и с этого момента она стала страной, зависимой от Рима если не юридически, то фактически. Короткий период самостоятельности кончился, и началась настоящая трагедия. Сперва — серия антиримских восстаний, в сущности — война, в ходе которой римляне впервые осадили Иерусалим. Через несколько лет — еще восстание и раздел страны на пять округов проконсулом Габинием. Волнения продолжались несколько лет, приблизительно до 50 года до н.э. Следующие три года страна участвовала в войне между Помпеем и Юлием Цезарем, затем — между убийцами Цезаря и его сторонниками. Все сороковые годы Иудею сотрясали восстания и междоусобицы. Затем она попала под власть римского полководца Антония и была втянута в войну Рима с парфянским царем Пакором, причем одновременно внутри страны шла гражданская война, в которой участвовали и римляне, и парфяне. Война закончилась в 37 году полным опустошением страны и многомесячной — второй — осадой Иерусалима войсками Рима и нового царя Иудеи — Ирода Великого. С 37 года до н.э. по 4 год до н.э. продолжалось его царствование — опять-таки под дланью Рима. По смерти Ирода Великого кровавые столкновения с римлянами возобновились. В конечном итоге страна была разделена на три части. Юг Палестины — Иудея — стал римской провинцией III класса. На севере правили сыновья царя Ирода, назначенные туда римским императором как царьки-наместники — тетрархи (в русском Евангелии — «четвертовластники»).

Тетрарх Ирод Антипа правил {¶24} Галилеей — областью, в которой, по преданию, жила семья Иисуса.

Ко времени смерти Иисуса, относимой обычно к 33 году н.э., Иудея уже 27 лет была провинцией империи. Это были относительно спокойные годы, во всяком случае без войн и крупных междоусобиц. Но обстановку, настроение в провинции никак нельзя было считать благополучными. Население не желало терпеть иноземный гнет, ни налоговый, ни моральный. Готовность к восстанию сохранялась. И одна из главных тому причин — специфика иудейского религиозного культа. Иудаизм резко отличался от религий сопредельных народов и самого Рима. Это был культ единого всевластного Бога. По догмату, иудеяне были избранным народом, а все прочие народы, в том числе и римляне, — язычниками, людьми низшего разбора, отвергнутыми и проклятыми Богом. И исторически и в связи с конкретной ситуацией идея избранности слилась в сознании верующих иудаистов с надеждой на освобождение от иноверного владычества. Эта идея-надежда стала едва ли не центральной в иудейской вероисповедной практике.