Евангелие от Иисуса

Родился день, свернули циновки, и Мария, собрав свое семейство, сообщила ему, что много думала в последнее время о том, как обошлись они с Иисусом. Прежде всего мне самой, матери, следовало проявить к нему больше и ласки и понимания, а потому приняла я решение ясное и справедливое: надо нам отыскать его, попросить, чтоб вернулся домой, и сказать, что мы верим ему, и раз уж хочет того Господь, то поверим и его словам, – так сказала Мария своим детям, сама не заметив, что повторяет то, что сказал брату здесь же присутствующий Иосиф в горестный час отлучения Иисуса от дома, и как знать, не остался бы он у родного очага, если бы это бормотание, которое мы в ту пору еле расслышали, подхватили голоса всех остальных. Мария ничего не сказала ни об ангеле, ни о том, что тот возвестил ей, а вела речь лишь о простом долге младших братьев и сестер перед перворожденным. Иаков не решился возразить матери, хотя в глубине души пребывал в полной уверенности, что брат его лишился рассудка либо – в самом лучшем случае, который тоже не надо сбрасывать со счетов, – стал жертвою чьего-то жестокого и кощунственного розыгрыша. Наперед зная, что ответит ему мать, он спросил: Кто же из нас пойдет на поиски Иисуса? Ты и пойдешь, как следующий по старшинству, а с тобой пойдет Иосиф, вдвоем веселей и безопасней. И откуда же нам приниматься за поиски? Ступайте к морю Галилейскому, я уверена, что там вы найдете его. Когда ты хочешь, чтобы мы вышли? Минуло уже несколько месяцев с того дня, как ушел Иисус, а потому и часу терять нельзя. Погляди, какой ливень, в такую непогоду плохо пускаться в путь. Сын мой, обстоятельства всегда могут породить необходимость, но порою необходимость так сильна, что создает обстоятельства. Дети с удивлением воззрились на мать, поскольку не привыкли слышать от нее столь отточенные сентенции и в силу нежного своего возраста еще не могли понять, что посещения ангелов даром не проходят и приводят еще и не к таким блистательным результатам, чему лучшее доказательство – то, как в этот самый миг в знак согласия со словами матери не кивнула, а медленно и томно склонила головку Лизия. Тем и завершился семейный совет, и Иаков с Иосифом отправились посмотреть, не разгулялась ли погода, ибо раз уж выпало им на долю идти разыскивать брата в месяц дождей, то хотелось, по крайней мере, со двора выйти и не вымокнуть до нитки, и небо вроде бы сжалилось над ними, приоткрыв как раз над Галилейским морем голубой просвет в тучах, обещавший, что день будет сухим. Простились в доме, ибо, по разумению Марии, не следует соседям знать больше, чем следует, и братья тронулись наконец в путь, но не по дороге в Магдалу, поскольку не было у них никаких оснований считать, что туда пошел Иисус, а другим путем, что прямиком и в скором времени должен был привести их к новому городу Тивериаде. Дороги раскисли от дождей, и потому братья шли босиком, рассудив, что лучше оставить сандалии на дне котомки, чем в жидкой грязи. Иаков выбрал дорогу на Тивериаду по двум причинам: во-первых, ему, деревенскому жителю, до смерти хотелось полюбоваться дворцами, храмами и прочими грандиозными постройками, о которых он столько слышал, а во-вторых, город, как было ему известно, располагался на побережье Тивериадского моря, как раз между северной и южной оконечностями, то есть на полпути. Сколько продлятся поиски, сказать не мог никто, а жить-то ведь чем-то надо, и Иаков, пропустив мимо ушей утверждения благочестивых назореев о том, что из-за сернистых источников, будто бы отравлявших воздух, место это нечистое, рассчитывал подзаработать на стройке. Однако до вечера они в Тивериаду не добрались – небо обещаний своих не исполнило: часу не прошло, как снова полило, и счастье еще, что успели братья найти пещеру и укрыться в ней, прежде чем дождь превратился в ливень, который просто смыл бы их с дороги, как мусор. Там, в пещере, они и заночевали, а наутро, наученные горьким опытом, наружу не вышли, пока не убедились, что распогодилось окончательно и только-только просохшая их одежда не вымокнет снова. В Тивериаде они нанялись тесать камень: дело было новое и незнакомое, а потому оба весьма обрадовались, обнаружив через несколько дней, что заработали достаточно – и не потому, что Ирод Антипа так уж щедро платил своим строителям, а потому, что потребности их были столь ничтожны и возникали столь редко, что можно было бы и вовсе пренебречь их удовлетворением.