Евангелие от Люцифера

Финн выбралась из машины, пересекла способную породить клаустрофобию маленькую площадь и вошла в местную городскую ратушу — осыпающееся каменное здание со входом, похожим на щербину во рту, и с полным отсутствием каких бы то ни было выдающихся архитектурных особенностей.

Хилтс откинулся на спинку сиденья и взял путеводитель, который они купили на заправке в двенадцати милях от города.

Согласно этой книге, пару тысяч лет назад городок назвали Венусия, в честь римской богини любви и красоты, но со временем название стало звучать несколько иначе. Теперь главной местной достопримечательностью являлась гробница супруги Роберта Гвискара, норманна, завоевавшего Сицилию, каковое деяние имело своими последствиями появление мафии и слова wiseacre — «умник». Насколько мог понять Хилтс, ничего связывающего Лючио Педрацци с полной не столь уж древних мумий пещерой в Ливийской пустыне здесь не было. Правда, другими наводками они все равно не располагали.

Спустя пять минут Финн появилась снова и села в машину.

— Ну и? — спросил Хилтс.

— Хочешь верь, хочешь нет, но его зовут Альберто Пачино, и он упорно пытался вставлять реплики из «Человека со шрамом» с итальянским акцентом.

— Ну а кроме того, что ты сказала «привет» его маленькому другу, ты что-нибудь узнала?

— Я не говорила «привет» его маленькому другу, зато выяснила, кто лучший знаток местной истории. Его зовут синьор Абрамо Вергадора. Он профессор на пенсии и проживает на вилле «Л'эбрео эрранте», в нескольких милях к северу.

— Это как переводится?

— «Вечный жид», — ответила Финн.

ГЛАВА 18

Вилла синьора Вергадора находилась в живописной долине, раскинувшейся между двумя из бесчисленных каменистых холмов, разбросанных по всем окрестностям, словно какая-то гигантская псина изрыла их, норовя докопаться до столь же огромной косточки. Причем в отличие от большинства подобных долин, через которые они проехали, эта была еще и зеленой. Вилла располагалась в оливковой роще, и по одну сторону от дороги к ней между деревьями, поблескивая, бежал ручей. Само здание выглядело скромным и очень старым — пожелтевшая штукатурка отставала от древней кладки, глубокие окна скрывались за коваными решетками, а над тусклой терракотовой черепицей кровли возвышалась башенка.

Финн припарковалась перед парадным входом, и когда они с Хилтсом вылезли из машины на яркий, теплый солнечный свет, стали слышны мягкое журчание ручья и шелест ветерка в кронах пирамидальных тополей, обступавших дом, словно часовые, и гораздо более высоких, чем сучковатые старые оливы, наверное, ровесницы этой виллы.

Они остановились перед массивной дощатой дверью, и Финн потянула за цепочку колокольчика. Откуда-то из глубины донесся слабый звон, а потом шарканье приближающихся ног. Наконец дверь со скрипом приоткрылась и в проеме появился ни дать ни взять итальянский Дж. Р. Р. Толкиен, в ермолке, нахлобученной на копну непослушных серебристых волос, с мешками под поблескивающими глазами и розовыми щечками, основательно обвисшими по обе стороны по-женски мягко обрисованного рта. На лбу хозяина виллы красовались сдвинутые наверх очки в ярко-красной оправе, а одет он был в коричневый вельветовый костюм, слишком теплый для лета, в комплекте с жилетом, белой сорочкой и галстуком. Из кармашка на жилете свешивалась часовая цепочка. При этом на ногах у него были бархатные домашние туфли.

— А, — радостно сказал хозяин виллы, — вы та американская пара.

— Откуда вы узнали? — спросил Хилтс.

— Мне позвонил Альберто из муниципалитета, — ответил старик, все еще улыбаясь. — Ему кажется, будто каждый американец — это продюсер из Голливуда, который ищет новых звезд.

Он посторонился и приглашающе повел рукой.

— Проходите, пожалуйста. Меня зовут Абрамо Вергадора.

Вергадора провел их через несколько не перегруженных обстановкой комнат с высокими потолками, и они оказались в помещении, которое, очевидно, было главным в этом доме, — в библиотеке, заставленной книжными шкафами и стеллажами. Каменные полы были Устланы персидскими коврами. Прочая обстановка состояла из дюжины стульев и кушеток и нескольких столов. Почти на всех этих предметах мебели высились стопки книг. Увязанные в пачки книги лежали и на полу. В комнате пахло бумагой, кожей, сигарным дымом и пеплом от находившегося в углу огромного камина.

Финн замерла — на каминной доске красовался тот же герб, который она видела и на кольце Педрацци, и на уголке старинного носового платка, в который был завернут золотой медальон.

— Это герб рода Педрацци, — промолвила она.

Вергадора посмотрел на нее с любопытством.

— Нет, не совсем так, — сказал он. — Однако чрезвычайно удивительно, что вы вообще об этом знаете.

— Но Лючио Педрацци использовал именно этот герб, — настаивала она.