Евангелие от Марка

Вот что случится, если отдельные представители различных религиозных систем поймут друг друга, если христианин скажет буддисту: «Я так же верю в твоего Будду, как и ты», а буддист скажет христианину: «Я могу понять Мистерию Голгофы, как ты сам ее понимаешь». Что будет с человечеством, если это произойдет со всеми? На Земле настанет мир между людьми, произойдет взаимное признание религий. И это должно прийти. И антропософское движение должно быть таким взаимным, искренним пониманием религий. Было бы в разрез с духом антропософии, если бы христианин-антропософ сказал буддисту: «Это пустое, что Гаутама, став Буддой, не должен больше воплощаться. Он должен в XX веке появиться как физический человек». Тогда буддист сказал бы: «Что — у тебя антропософия только затем, чтобы глумиться над моей религией?» Вместо мира между религиями была бы возбуждена вражда. Но также и христианин должен сказать буддисту, который хотел бы говорить об исправлении христианства: «Если ты утверждаешь, что Мистерия Голгофы — ошибка и что Христос снова должен прийти в физическом теле, чтобы с Ним теперь обошлись лучше, то, значит, ты не стараешься понять мою религию и глумишься над ней». — Антропософия существует не для того, чтобы религиозное исповедание, старое или вновь основанное, имеющее духовное значение, было осмеяно, потому что тогда это было бы общество общего поношения, а не взаимного согласия религий.

Именно это мы должны записать себе в души, чтобы понять дух и оккультное зерно антропософии, а его мы лучше всего поймем, если распространим на все религии силу и любовь, которые господствуют в Евангелиях. Что это может быть сделано, особенно при опоре на Евангелие от Марка, нам должны показать следующие лекции.

ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕКЦИЯ Базель, 18 сентября 1912 г

Сегодня я хотел бы сначала направить ваш взор на две картины, которые мы можем вызвать перед своим духовным взором, из человеческой эволюции последних тысячелетий. Прежде всего я хочу указать на нечто, что произошло в середине и ближе к концу V столетия до Рождества Христова. Все это известно; но мы хотим, как сказано, направить на это взор нашей души.

Мы видим, как Будда в Индии собрал вокруг себя некоторое число учеников, последователей, и как из того, что разыгрывалось между Буддой и его учениками и последователями, взяло начало то великое, могущественное движение, которое в течение столетий звучало на Востоке, разливалось могучими волнами и приносило благо, внутреннее освобождение души, подъем и общечеловеческое сознание бесчисленным людям. Если мы хотим охарактеризовать то, что, собственно, тогда происходило, мы должны рассмотреть лишь главный момент учения Будды и его деяний.

Жизнь — такая, как ее проводит человек на Земле в своей земной инкарнации, — есть страдание, вызванное тем, что человек в соответствии с плодами своих воплощений вынужден стремиться ко всем новым перевоплощениям. Достойная старания цель — освободиться от этого стремления к перевоплощениям, угасить в душе все, что вызывает влечение погрузиться в физическую инкарнацию, чтобы наконец подняться к такому бытию, в котором душа больше не чувствует стремления быть связанной с бытием своими физическими чувствами, физическими органами, и подняться, как говорят, к Нирване.

Великое учение струилось из уст Будды — учение о том, что жизнь есть страдание и что человек должен найти средства, чтобы освободиться от этого страдания, чтобы стать причастным Нирване. Если бы мы захотели найти выражение, чтобы в привычных нам понятиях четко представить, какой импульс лежит в этом учении Будды, то надо было бы сказать:

«Будда силой и властью своей индивидуальности направлял взор своих учеников на земное существование и пытался дать им из полноты своего сострадания средства поднять свою душу, со всем тем, что в ней есть, из земного в небесное, поднять человеческое мышление, человеческую философию из земного в небесное».