Эвермор. Время истины

Открыв глаза, вижу сгусток белого блестящего тумана, пронизанного молниями. Поднимаю нож и поворачиваю его – воспоминание собирается на лезвии, словно шелк паутины. Через мгновение оно растворяется на поверхности металла, оставляя лишь вспышку.

Мгновение за мгновением, образ за образом, картинка за картинкой я вытаскиваю воспоминания о нашей дружбе, привязывая их к кинжалу, который весь сверкает от них.

Вытягиваю и воспоминания Каро об отце. Яркий туман поднимается с ее лба и присоединяется к моему на лезвии. В голове мелькают образы, и я не понимаю, чьи воспоминания проплывают передо мной.

В конце концов в моей голове не остается ничего, кроме размытых образов, которые я не могу разобрать.

Когда вновь смотрю на Каро, то ничего не чувствую. Знаю, что она – мой друг, что мы провели много времени вместе. Но помню и ее отца, превратившегося в узурпатора, его жадность; помню, что должна быть достаточно сильной, чтобы остановить его и не дать поглотить жизни всех в Семпере.

– Чистая любовь, – шепчу я, сжимая кинжал в руке.

* * *

Лорд Эвер не спит, когда я захожу в его покои. Он полностью одет и копошится за своим рабочим столом – миниатюрной версией большой лаборатории внизу. Кусочки яркого кровавого железа валяются на полу вокруг него.

– Антония, – он удивленно вскидывает голову, его глаза лихорадочно блестят, – почему ты не спишь? – Он обходит стол, раскрывая ладонь, чтобы показать горстку грубоватых драгоценных камней. – Смотри: время детей. Кто знает, какими свойствами оно обладает.

Его глаза горят от жадности.

Я подхожу к нему, пряча нож за спиной, во рту пересохло, а на сердце тяжело. Я не отпустила свои воспоминания о нем, поэтому помню, как он отправил глашатаев, чтобы известить семперцев, что они могут жить вечно, если навестят его поместье и отдадут немного своей крови. Помню тела, лежавшие на полу в большом зале, лишенные крови и времени, и Эвера, торжествовавшего посреди всего этого ужаса, с кубком в руке, в который стекают века.

Теперь он странно смотрит на меня, склонив голову.

– Антония.

Сила Каро просыпается во мне, как и моя решимость. Кинжал вибрирует в моей руке.

Он высосет жизни из всего мира, чтобы мы втроем жили вечно.

Я не могу этого допустить.

Поднимаю нож и рассекаю его горло. Лезвие шипит, разрезая плоть, и лорд Эвер замертво падает к моим ногам.

* * *

Каро находит меня в коридоре бредущей обратно, в нашу комнату, всю в крови ее отца, с кинжалом в руке. Мы замираем и смотрим друг на друга, а потом ужасный страх проникает в меня, когда в ее взгляде замечаю горячую ярость.

– Что ты наделала, Антония? – шепчет она. Знаю, что она видит мертвое тело Эвера в проходе за моей спиной, нож все еще лежит в луже крови. Печаль и боль наполняют ее глаза, но, когда она открывает рот, чтобы закричать, вырывается лишь тишина. Оторвав взгляд от его трупа, она прижимает руку к груди, слабо сжав пальцы, словно пытается что-то нащупать. – Что ты сделала со мной?

Мои глаза горят. Грудь вот-вот разорвется от бешеной смеси горя и магии.

– Ты хотела мою силу. – Ее голос дрожит от едва сдерживаемой ярости. – Ты забрала ее. Как ты могла? – Она выкидывает руки вперед, чтобы атаковать меня магией, но ничего не происходит.

Она надвигается на меня с гримасой ненависти, застывшей на лице, но я разворачиваюсь и убегаю прочь.

33

Я снова в башне Эверлесса.

Каро стоит передо мной – в ее груди кинжал, на лице застыл ужас. В отличие от того раза, когда я ударила ее ножом в Береговой Гавани, кровь не возвращается обратно в ее тело. Она недоверчиво смотрит на рану, а потом со злобой и ненавистью – на меня. Но разве может быть по-другому, учитывая, что я сделала?!

Как я могла забыть?!

Оружие чистой любви против чистого зла.

Хватая ртом воздух, понимаю, что все еще сжимаю в кулаке кинжал, и пытаюсь вытащить его из ее плоти, но понимаю, что лезвия больше нет. Рубин полностью растворился.

Глаза Каро дрожат под закрытыми веками. Слезы текут по моим щекам. В свою первую жизнь я создала оружие, связанное любовью, чтобы уничтожить зло – лорда Эвера. И теперь воспользовалась им, чтобы убить его дочь, Колдунью.

– Каро. – Моя подруга, мой враг. Ее имя срывается с моих губ печальным шепотом. Острая боль пронзает грудь при мысли о девочке, какой она была, о нашей потерянной дружбе, которую я привязала к кинжалу.

Каро моргает, и я вижу, как в ее взгляде сперва разгорается, а потом потухает огонь ненависти, покидая ее вместе с остатками жизненных сил. Серебряный туман вокруг нее испаряется с тихим шипением. Когда от него не остается и следа, Каро падает вперед.

На меня накатывает страх, и я машинально подхватываю ее, протягивая левую руку вперед. Она находит ее, ловит и прижимается ко мне.

Я опускаюсь на колени вместе с ней. Ее рука поднимается к груди. Наши лица так близко, что я прекрасно различаю все эмоции, которые она сейчас испытывает.

Удивление.

Злость.

Печаль.

Страх.

– Ты убила его, Джулс, – шепчет она. – Ты убила меня.