Евгений Кушнарев: под прицелом

– Две тысячи восьмой год – генеральная репетиция или конца света, или пекла во всех его проявлениях. Что у нас только за последнюю неделю? Сорокаградусная жара, наводнение в Западной Украине и война в Грузии. Когда за такое короткое время случалось на шарике столько дерьма сразу?

– Не знаю, – пожал плечами Олег.

Он привык к тому, что его приятель из Службы безопасности изъясняется достаточно сложно, витиевато и многоступенчато. Ему, с отличием закончившему философский факультет Харьковского университета, это было простительно.

– А ты вспомни, что было в этом году плохого лично у тебя. Причем не просто плохого, книга жизни любого человека не состоит только из приятных страниц. И у господина Ахметова проблемы бывают, и Билл Гейтс тоже плачет. Но ведь было же что-то такого в этом году, чего ты для себя никак не мог ожидать, скажи?

Подумав, Сахно согласился. Вслух не высказался, просто кивнул.

Именно этим летом и именно в их микрорайоне водопроводная труба умудрилась так лопнуть, что воду отключили сначала на три дня, потом – еще на четыре, и вот уже почти месяц подают только с позднего вечера до раннего утра и только холодную. Лифт, который не ломался вообще, сколько Сахно помнил себя в этом доме, именно в это же время вышел из строя наглухо. Семья Сахно жила на восьмом этаже, а за стеной у них жили молодожены с маленьким ребенком. Воду в баллонах они таскали пешком по нескольку раз в день.

И это если в бытовом плане. А если брать глобально… Нет, лучше не брать.

– Ты к чему этот разговор завел?

– А к тому, что если хочешь пройти что-то вроде курса молодого бойца в пекле, пользуйся моментом. Этот год закончится, и больше такой возможности не представится.

– Жарко тебе – так и скажи. Рассказываешь тут мне свои теории, – отмахнулся Сахно, не любивший беспредметного трепа.

– Тут не в жаре дело. Хотя от нее мозги плавятся у тех, у кого они есть. Хорошо хоть здесь кондиционер. По кофейку?

Олег подозвал официантку, сделал заказ. Он специально выбрал не слишком приметное, но и не самое затрапезное заведение в центре. Существовала негласная и неписаная инструкция, ограничивающая контакты сотрудников милиции и СБУ, если того не требовала служебная необходимость. Совместные оперативные мероприятия, например. Офицеры обоих ведомств не питали друг к другу особых личных симпатий. Но это не значит, что не было исключений.

С Никитой Николаенко, которого Олег для себя обозначил Чекистом, опер пересекся лет пять назад. Тогда в СБУ обратился местный бизнесмен, который попал в любопытную историю: ему позвонил неизвестный, пригласил на встречу и сказал, что его наняли этого самого бизнесмена убить. Но он готов за более высокий гонорар сдать заказчика. Условие – хитрому киллеру дают уйти. Бизнесмен был не против раскошелиться, ему в данной ситуации важнее было знать своего врага. Не доверяя ментам, он пошел к чекистам. Которые все равно пришли с этой проблемой в милицию. Так Николаенко и Сахно пересеклись в первый раз. Комбинация, придуманная ими, сработала на все сто процентов, бизнесмена объявили убитым, а заказчика, оказавшегося не только его партнером по бизнесу, но и любовником жены, взяли во время передачи второй половины денег. Дальше им уже занималась милиция. История закончилась тем, что заказчика посадили. А жена бизнесмена, вставив новый зуб вместо выбитого, регулярно ездит к любовнику в зону на длительные свидания.

Отношения Никиты и Олега после той истории стали приятельскими и не прервались. Иногда они пропускали по коньячку в нерабочее время, но чаще Сахно обращался к Николаенко за неофициальной помощью в получении неофициальной информации, которую трудно было раздобыть по милицейской линии. Он не злоупотреблял, Чекист понимал это и ценил, потому и помогал товарищу из смежного ведомства информацией, а иногда и просто добрым советом, что в наше время ценится намного выше.

Сейчас Олегу Сахно нужен был именно добрый совет.

– Сколько у тебя времени? – спросил он.

– Как всегда – его нет. Здесь курят?

– Нет, блин.

– Слава богу, хоть не будешь меня травить своим отвратительным дымом. Ты хоть бы на другие сигареты перешел, ароматизированные, что ли…

– Бабские? Ага, щас!

Мужчинам принесли кофе. Николаенко бросил в чашку три маленьких сахарных кубика, Сахно предпочитал вообще без сахара.

– Давай, что там у тебя, – перешел к делу Никита.

– Кушнарев.

– Оп-па! Каким боком покойный Евгений Петрович заинтересовал ваше ведомство?

– Наше ведомство он, насколько я знаю, никогда не интересовал. Я – опер из районной управы, какое мне дело до того, что делалось или творится там? – Сахно многозначительно поднял глаза к потолку. – Если вокруг людей такого масштаба возникает какая-то нездоровая канитель, они начинают интересовать как раз вашу контору. Скажи мне, Никита, только честно: до революции Кушнарев попадал в поле зрения конторы?

– До какой революции? Девятьсот пятого года или одна тысяча девятьсот семнадцатого?

– Старик, не включай дурака, ладно? Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.