Евгений Кушнарев: под прицелом

– Вы это сами прочитали? – Олег слышал, как старается добавить в свой вопрос иронии, но у него это очень плохо получается.

– Опять вы за свое! Уважаемый Олег, если и есть книги, в которых такие вещи можно прочитать, то вам и подавляющему большинству обычных людей они недоступны! Потому, что в привычном вам бумажном виде их просто не существует! Да, есть еще утверждение: «Каждый человек – хозяин своей судьбы». Согласен. Из того, что я узнал о Синявском, я понял – к нему это вполне применимо. Такой мужчина действительно способен многое сделать для того, чтобы переломить ход своей жизни. Изменить или хотя бы надолго отсрочить то, что ему написано на роду. А если я не согласен с тем, что люди хотят и могут так поступать?

– С чем вы не согласны? – переспросил Сахно.

– Падающего – толкни! – Теперь голос Колдуна звучал жестко и был совершенно трезвым. – Каждый должен жить так, как ему определено. Если такой человек, как любят писать краснобаи в своих пафосных книжонках, бросает вызов судьбе, то это – неправильно. Не по закону. К вашим законам, записанным в разных кодексах, эти законы никакого отношения не имеют. Они – высшие, понимаете?

– Я понимаю, – после паузы заговорил Олег, – что у вас в голове тараканы.

– Владимир Синявский нарушал привычный жизненный ход, – упрямо вел свое Колдун. – Он не должен был стоять на ногах так твердо. Ко мне обратились за советом те, кто в таких делах понимает больше, чем вы…

– И вам заказали применить все свои такие вот способности, чтобы повлиять на Синявского. Внушать ему разную дребедень, подводить к совершению нелогичных поступков, которые в результате приведут его к краху!

– Уважаемый Олег, – в который раз вздохнул Колдун. – Вы опять пытаетесь объяснить неподвластные вашему уму и пониманию процессы с точки зрения грубого материализма. Ладно, считайте, что так и было. Но вы же пришли не только для того, чтобы надавить на меня по просьбе любящей жены обреченного банкира? Вы упоминали всуе фамилию одного очень влиятельного, ныне – покойного господина. И уверены: его тоже, как вы выражаетесь, заказали мне. Мол, под моим и только моим влиянием Кушнарев однажды поддался эмоциям, чтобы после этого его жизнь круто изменилась в худшую сторону. И это, по вашей логике, нужно было неким силам, пытавшимся сдвинуть его фигуру с политической шахматной доски. Что ж, если вас устраивает такое объяснение, я спорить не буду.

– А у вас есть другое? – вырвалось у Сахно.

– Конечно. Хотим мы того или нет, но рано или поздно приходит время, когда рядом с каждым из нас появляется Черный Человек. Знаете, что это такое? Пользуясь понятной вам терминологией – злой гений, рок, фатум. Его никто не видит, но его многие чувствуют. Помните, как там?..

В этот момент Колдун выпрямил спину, оперся ладонями о колени, словно собирался медитировать, и начал декламировать:

Черный человекГлядит на меня в упор.И глаза покрываютсяГолубой блевотой, —Словно хочет сказать мне,Что я жулик и вор,Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого-то.

Опять выдержав театральную паузу, Колдун продолжил уже с открытыми глазами:

Черный человек!Ты прескверный гость.Это слава давноПро тебя разносится.Я взбешен, разъярен,И летит моя тростьПрямо к морде его,

В переносицу…

– Сами придумали? – Сахно не знал, что еще спросить.

– О чем мне с вами дальше говорить? – усмехнулся Колдун. – Это же Есенин, товарищ капитан милиции. Был такой русский поэт. Вам, конечно, больше понятна «Москва кабацкая»…

– При чем здесь Есенин? – не выдержав, выкрикнул Олег.

Теперь уже он был готов сорваться на истерику. Осознав,

что показывает свою слабость, быстро взял себя в руки. Но, прокручивая сейчас эту часть разговора, Сахно снова в который раз убедился: именно в тот момент он проиграл окончательно.

– Он тоже чувствовал приближение Черного Человека. За месяц до своей загадочной смерти в номере гостиницы «Англетер». А вот вам еще одно предчувствие встречи, хотите?

Теперь Колдун не закрывал глаз и не декламировал, просто выдал скороговоркой:

Мой черный человек в костюме сером!..

Он был министром, домуправом, офицером,Как злобный клоун, он менял личины.И бил под дых, внезапно, без причины.

– А это кто?

– Высоцкий. За семь месяцев до смерти. Он тоже что-то чувствовал и подводил итоги:

Я от суда скрываться не намерен:Коль призовут – отвечу на вопрос.Я до секунд всю жизнь свою измерилИ худо-бедно, но тащил свой воз.

– И что? – Сахно по-прежнему говорил только для того, чтобы не молчать.