Евгений Мартынов. Белокрылый полёт

– Здравствуй!.. Почему Тебя так долго не было?! Мне Тебя так недоставало: простого и ясного, бескрайнего и близкого, вечного и неповторимого!..

Евгений Мартынов мил именно такой – живой, молодой и умиротворённый.

Снимок был сделан в 1979 г. для обложки авторского нотного сборника (выпуска 1980 г.), но не приглянулся редактору издательства «Музыка»

И кто-то свыше улыбается и вдохновенно импровизирует на клавишах рояля моей пробудившейся к жизни, помолодевшей души. И рояль во мне (о чудо!) уже не расстроенный и разбитый, а стройный и новый, переливающийся всеми цветами радуги и увлекающий своими искристыми божественными звуками всё Небо в звёздный танец! И в музыке этого танца я с радостью узнаю упоительно чистые Женины мелодии, свободно парящие в дыхании Вечности, проявляющиеся и исчезающие в Ней. Я слышу чарующе светлый Женин голос, исходящий из Космической Гармонии и растворяющийся в Ней… Постепенно музыка стихает, оркестровое tutti[20] сменяется сольной каденцией рояля, спокойно заканчивающей этот внезапно закруживший Вселенную звёздный танец Надежды. Вот уже и рояль растворился в pianissimo ночного неба и оставил в беззвучно звучащем эфире чистую ауру откровения – непостижимого, но понятного; скрытого, но открывшегося; необъяснимого – и не нуждающегося в объяснениях…

Спасибо Тебе, Родина, за то, что Ты есть! За то, что даришь Ты Твоим певцам и зодчим Свою Музыку и Своё Творчество. За то, что Ты поёшь их голосами и творишь их вдохновением. За то, что Твоя Душа живёт и любит, грустит и верит в душах детей Твоих.

Переписка Евгения Мартынова с родителями при поступлении в консерваторию

(С некоторыми комментариями)

Введение в курс дела

В самом начале июля 1967 года девятнадцатилетний выпускник Артёмовского государственного музыкального училища Е.Г. Мартынов отправился в Киев поступать в консерваторию. Отправился не без колебаний, на свой и родительский страх и риск. Это был его первый в жизни столь далёкий от дома самостоятельный «вояж». Киевско-консерваторскую эпопею можно условно разбить на две части: июльский «абитуриентский триумф» и сентябрьскую «студенческую ретировку». Такая разбивка отчётливо прочитывается в общем содержании приводимых здесь писем и телеграмм (всех, сохранившихся с той поры). Текст подвергся с моей стороны лишь незначительной коррекции, касающейся в основном пунктуации внутри предложений и между ними. Коррективы внесены потому, что любой публикующийся – печатный – текст предъявляет к себе гораздо более высокие требования, чем неофициальная частная – рукописная – корреспонденция. Внутри текста после некоторых имён, названий и обозначений мной даны короткие примечания – они заключены в квадратные скобки.

* * *

(Начало июля 1967 г.)

Здравствуйте, мои дорогие Мама, Папа и Юрочка. Доехал до Киева нормально. Там я быстро нашёл Рыгина [преподавателя на кафедре духовых инструментов Киевской консерватории], который мне сказал, что будут брать 2–3 кларнетиста (если будут 3 сильных, то возьмут троих). Я его спросил о том, как мне быть. Он сказал: «Можешь сдавать документы в консерваторию. Ну а там, дальше, как оно будет, зависит от того, какие приедут кларнетисты». Из Винницы, говорит, очень сильный приедет. Ещё он сказал, что постарается чем-то помочь. Мне сразу в этот день дали общежитие. Всё нормально, готовлюсь к экзамену по специальности (он первый). Я звонил Борис Петровичу [Б.П. Ландаръ – педагог по специальности в АГМУ], он сказал, что если Рыгин посоветовал сдавать документы, то нужно оставаться в Киеве, и пообещал позвонить, поговорить с Рыгиным (я Борис Петровичу дал его номер телефона).

На этом кончаю писать, целую всех. До свидания!

Женя

9/VII-67. 8 час. вечера.

Здравствуй, наш дорогой сынок Женя!

Наконец-то мы получили сегодня от тебя письмо. Если бы ты знал, Женя, как я волновалась, а последние дни просто не находила себе места. Несколько раз ходили я и папа в училище, хотела увидеть Б.П. [Ландаря], но его не было. Спрашивала у Машнинóй [соседка, друг семьи Ландарей] про Б.П., но она сказала, что звонила ему утром и вечером, но дозвониться не могла и потому не знает, что у него: возил ли он жену на операцию или нет. У нас всё по-старому. Юрочка очень доволен, что ты его упомянул в письме. Он тоже несколько раз спрашивал: «Мама, ну как там Женя?» Ты не написал – общежитие далеко или близко, кто с тобой в комнате, хотя это не самое главное. Я довольна, что ты сразу попал на место.