Евгений Онегин

He was in dances quick and light, Without tension he could bow:	Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно;
What more you want?	Чего ж вам больше?
The world said: why, He is a clever, pretty guy.	Свет решил, Что он умен и очень мил.
V	V
We all to learn had little go And anyhow something got,	Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь,
With education, as you know, We all can shine, and bless it God!	Так воспитаньем, слава богу, У нас немудрено блеснуть.
Onegin was in eyes of people, (Which were in judgements strict, not feeble,)	Онегин был по мненью многих (Судей решительных и строгих)
A pedant but of science man. He had a happy talent then:	Ученый малый, но педант: Имел он счастливый талант
He was enabled, slightly rushing, To speak of anything at once,	Без принужденья в разговоре Коснуться до всего слегка,
As real expert does by chance. He could be silent in discussion,	С ученым видом знатока Хранить молчанье в важном споре
His epigram's unwaited file Could make all pretty ladies smile.	И возбуждать улыбку дам Огнем нежданных эпиграмм.
VI	VI
But Latin's not in fashion now. To tell the truth but frank enough,	Латынь из моды вышла ныне: Так, если правду вам сказать,
He knew the Latin anyhow: To talk about epigraf,	Он знал довольно по-латыне, Чтоб эпиграфы разбирать,
Of Jouvenale to talk much better, To end with vale own letter, {2}	Потолковать об Ювенале, В конце письма поставить vale,
Remembered, though with mistakes, Two little verses of Enaid's.	Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха.
He never wished to rummage quickly In chronological thick dust	Он рыться не имел охоты В хронологической пыли
Of writings of the life in past, But ancient anecdotes deeply -	Бытописания земли: Но дней минувших анекдоты
From Romul to the present day - In depth of mind he kept away.	От Ромула до наших дней Хранил он в памяти своей.
VII	VII
Not having any higher passion To rhymes to dedicate his life,	Высокой страсти не имея Для звуков жизни не щадить,
Iambus he, at frank confession, From trochee couldn't tell meanwhile.	Не мог он ямба от хорея, Как мы ни бились, отличить.
Feocrite, Gomer were reproved, Yet Adam Smith was well approved,	Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита