Эволюция красоты.

Эстетическая теория также предполагает, что самки могут продвигать свою сексуальную автономию через дружеские связи и социальные альянсы с самцами, имеющими преимущественно гомосексуальные предпочтения. Подтвердить, насколько они характерны для современных человеческих культур, довольно трудно из-за сложности социальных представлений о гендерной и сексуальной идентичности. Однако мы знаем, что в нашей культуре подобные дружеские отношения встречаются и даже широко известны, тогда как отношения между «правильными» мужчинами и лесбиянками – нет. В качестве примера можно привести популярный сериал телекомпании NBC «Уилл и Грейс», в основе сюжета которого лежит дружба между соседями по квартире – геем Уиллом, адвокатом, и «правильной» молодой женщиной Грейс, дизайнером интерьеров. Впрочем, это явление не уникально для западной культуры. В 1992 году вышел японский фильм «Okoge»[350], рассказывающий историю о дружбе молодой «правильной» девушки с парнем-геем и его любовником. Название фильма означает «клейкий рис»: так на японском сленге называют «правильную» женщину, состоящую в близких дружеских отношениях с геями. Сам факт, что такое сленговое слово вообще существует, говорит о том, что данное явление так же хорошо известно в Японии, как и в западной культуре.

При этом я не знаю ни одного примера широко известной дружбы между лесбиянкой и «правильным» мужчиной. За очень успешным ситкомом «Уилл и Грейс» так и не последовал сериал о приключениях какой-нибудь говорливой парочки соседей «наоборот» – скажем, «Рози и Рокки», где главные роли могли бы исполнять, к примеру, Рози О’Доннелл и Сильвестр Сталлоне. Не известны мне и какие-нибудь эволюционные гипотезы относительно характера возможных преимуществ, которые могли бы получать мужчины или женщины от подобных отношений. Однако для дальнейшего продвижения этой темы необходимо проводить серьезные социологические и психологические исследования самой природы отношений людей с гомо– и гетеросексуальными предпочтениями и роли этих отношений в жизни реальных людей.

И последнее: эстетические гипотезы об эволюции гомосексуального поведения как механизме снижения уровня сексуальной агрессии предсказывают также, что гомосексуальное поведение мужчин должно сопровождаться более низким уровнем сексуального принуждения, сексуального и домашнего насилия, чем гетеросексуальное поведение мужчин. В самом деле, имеющиеся по этой теме данные выглядят многообещающе. В отчете службы Национального надзора за семейным и сексуальным насилием за 2010 год указано, что распространенность случаев любых видов сексуального насилия[351]

по отношению к сексуальным партнерам (включая изнасилование, физическое насилие и преследование) была значительно ниже по отношению к мужчинам, состоящим в гомосексуальных отношениях, чем по отношению к женщинам, состоящим в гетеросексуальных отношениях.

Предложенная мной эволюционная модель предполагает существование наследственной изменчивости в гомосексуальном влечении, предпочтениях и поведении. При этом многих людей сочетание слов «генетика» и «сексуальные предпочтения» тут же заставляет думать о перспективе открытия некоего «гей-гена», который можно выявить при генетическом обследовании в страховых медицинских учреждениях или в женской консультации для беременных. Однако с учетом того, что нам известно о генетике сложных поведенческих признаков человека, подобные ожидания совершенно беспочвенны.

Генетические исследования показывают, что наиболее сложные признаки человека – например, склонность к сердечным заболеваниям, музыкальные способности, социальность личности и застенчивость, переходящая в аутизм, – определяются многими взаимодействующими генетическими вариациями, каждая из которых обладает небольшим эффектом и локализована в разных

генах по всему геному. В итоге, даже если эти сложные признаки хорошо наследуются, каждый их компонент формируется под влиянием уникальной комбинации генов, генных взаимодействий и условий развития. В частности, недавно проведенное исследование тысяч человеческих геномов показало, что 82 процента вариаций простейших ДНК-последовательностей[352] (их называют однонуклеотидными полиморфизмами, сокращенно ОНП) возникают с частотой менее 1/15000, то есть менее 0,006 процента. Одному человеку достаточно иметь три-четыре такие вариации, чтобы оказаться генетически уникальным среди всех семи миллиардов людей, живущих на Земле. Однако наш геном содержит многие тысячи вариаций. Трудно даже представить, насколько в действительности уникально каждое из человеческих существ.