Эволюция любви

— М-м-м. Приятно, что ты все же считаешь меня сексуальным. А то я уж отчаялся. Я хотел тебя, вообще то, позвать в кино и поужинать.

— В кино? — поразилась я.

— Ну да, в кино! Помнишь, как мы в детстве в ДК на мультики бегали? — безмятежно заулыбался мне Рома.

— Ром, я в кино уже… уже даже не знаю сколько лет не была!

— Ну, я тоже затрудняюсь припомнить своё последнее посещение. Может, освежим впечатления вместе? Не отказывайся! — перебил он, едва я открыла рот. — Ну что тебе дома-то делать? А так посмотрим что-нибудь смешное или приторно-сопливое, поржем до слез или поплачем до смеха, потом перекусим и я честно отвезу тебя домой. Просто как старые друзья. Что тут такого-то? Обещаю, что больше не буду вести себя как озабоченный придурок. Честное пионерское! С этого дня я просто твой старый друг Ромочка. Ну что, идем, пока в нас тут еще дыры взглядами не прожгли?

Я оглянулась на сборище на крыльце. Вот уж кому надо поп-корн и колу выдать на время просмотра!

— Ладно! Но только хоть одна сальная шуточка или вольность, и я ухожу, — пригрозила я.

— Идёт! — засиял как новая копейка Рома и стал совсем похож на мальчишку.

Глава 5

Мы попали на четвертую часть «Сумерок». Оказалось, что первые три Рома тоже не смотрел, так как считал это сопливой подростковой чушью. Моя тонкая ранимая душа возмутилась таким определением и, так как у нас еще было почти полчаса до сеанса, то мы купили мороженное, и я взялась за культурное просвещение этого неандертальца. Я пересказывала краткое содержание прошлых частей, а Рома отпускал по ходу повествования едкие комменты. В итоге он привлек внимание юных фанаток и чуть не был бит за свои язвительные высказывания толпой влюбленных в Эдварда малолеток. Я смеялась от души, давясь мороженым, и игнорировала его призывающие на помощь взгляды.

— Ты меня бросила на растерзание этим бешеным вампироманкам! — с возмущением сказал он, вырвавшись, наконец, из цепких лапок обиженных за кумира девчонок.

— Ага! Зато ты теперь точно знаешь, что есть категория женского населения, на которую твоё безграничное обаяние не действует!

— У-у-у! Жестокая ты женщина! Но теперь я понимаю, почему ты не поддалась на мои грубые ухаживания! У меня есть конкурент в лице субтильного бледного вампира! Ну что же, хорошо, что мы пришли, надо знать врага в лицо! — и Рома мазнул меня по щеке мороженым.

— Ах ты…!! — я сделала стремительный бросок, пытаясь отомстить тем же, но Рома ловко увернулся.

— Не прыгай на своих каблуках, Ромашка, а то мы вместо фильма в травмпункт поедем, — хохотал он, уворачиваясь от моих безуспешных попыток изгваздать его мороженым.

— Ты! А ну-ка, замри на месте, дылда вертлявая, белобрысина наглая! — гонялась за ним я.

— Ой, какой позор, Лизонька! И это та самая Ромашка, которую не мог догнать ни один мальчишка во дворе, когда мы в казаков-разбойников играли! Та самая, в которую никто мячом не мог попасть, когда мы в вышибалу бились! — нагло дразнил меня он.

Я остановилась и, отвернувшись, решительно пошла в сторону входа.

— Эй, Лиза, ты что обиделась? — голос бегущего за мной Ромы был по-настоящему встревоженным. — Лиза, я не хотел! Прости меня, дурака!

И он обогнал меня, становясь прямо передо мной и пытаясь заглянуть в лицо.

— Ты такой придурок, Рома! — победно заявила я, вдавливая свое мороженное прямо ему в лоб. — И всегда на это покупаешься!

— Ах ты, маленькая гадость! — восхищенно произнес он, наблюдая сведенными в кучу глазами как мороженое медленно стекает по его носу. — Это не честно! Все твои женские штучки!

Я, видя, что капля сладкой жидкости уже готова сорваться с его носа, чисто машинально приподнялась на цыпочки и слизнула её. И тут же поняла свою ошибку. Глаза Ромы потемнели, а ноздри нервно дернулись, выдавая мгновенно изменившееся дыхание. Губы его приоткрылись, словно в ожидании, и он нервно сглотнул.

— Черт, извини! — прошептала я отступая. — Это случайно вышло!

— Да ладно, не извиняйся, — усмехнулся он, кривя свой красивый рот. — Это было действительно приятно. Просто не хочу нарушить своё обещание, а когда ты так близко весь мой самоконтроль летит к черту.

— Давай пойдем, умоемся, а то сейчас в зал пускать уже будут, а мы все липкие, — сказала я, отводя взгляд и чувствуя сильное стеснение в груди и новый прилив тяжести внизу живота.

Рома только молча кивнул.

Билеты он купил на диваны в конце зала. Едва выключили свет и пошла реклама, Рома наклонился и, подхватив мои ступни, сняв туфли, уложил их себе на бедра разворачивая меня. Я уже хотела возмутиться, но он стал нежно разминать мои уставшие за день ступни и я расслабилась. Рома действовал так нежно и при этом уверенно, что я, не сдержавшись, застонала. И меня тут же ущипнули за икру.

— Эй, ты что? — подпрыгнула я.

— Немедленно прекрати издавать такие звуки или я за себя не ручаюсь! — грозно нахмурился он на меня.