Эволюция на пальцах

— умению нажимать на кнопки со значками, чтобы вести диалог с людьми через экран.

Первой обезьяной, обученной языку жестов, стала шимпанзе Уошо. Она и следующие

поколения говорящих обезьян буквально потрясли учёный мир своими способностями, возможностями абстрагирования, логическим мышлением и даже умением ругаться, чему обезьян никто не учил, разумеется. В качестве ругательств шимпанзе использовали слова с негативным смыслом, которые знали — «плохой», «грязный», «туалет». Эти негативные смыслы они переносили на оскорбляемых — то есть использовали слова в переносном значении. Так однажды обезьяна и обругала одного служителя, который ей чем-то не понравился: «Ты — грязный плохой туалет!»

Обезьяну научили слову «открывать». И она тут же поняла, что это слово относится не только к ящику, который при ней открывают, но и к шкафу, к двери, к окну. Потом она неожиданно попросила «открыть» и кухонный кран, хотя кран совершенно не похож на ящик и никакой двери в нём нет. Но обезьяна догадалась, что «открыть» в широком смысле означает «получить доступ».

Поскольку запас слов Уошо был ограничен, а число предметов в мире огромно, обезьяна занялась словотворчеством. Она делала это совершенно на человеческий манер. Скажем, как англичане образовали слово «футбол»? Просто соединили два разных слова — «нога» (foot) и «мяч» (ball). Получился ногомяч — футбол. Именно так обезьяны производят новые слова. Уошо знала слова «птица» и «вода». И когда впервые в жизни она увидела утку в пруду, удивилась и сказала (точнее, показала жестами): «Вода-птица!»

Водная птица.

У обезьян не было в словесном запасе слова «огурец», но был «банан». Поэтому огурец они назвали «зеленым бананом». Арбуз — «пить-конфета». Холодильник — «холод-шкаф». Орех — «камень-ягода». А рождественская ёлка — «конфетное дерево», потому что на ёлку вешают конфеты.

О чем это говорит?

О том, что у эволюции языка и людей, и животных — одинаковые законы. Иными словами, закономерности лингвистической эволюции объективны и природны точно так же, как законы физики, и не зависят от типа разума.

Язык просто «паразитирует» на разуме, точнее, на миллионах разумов его носителей. Мы рождаемся и умираем, как вспыхивающие и затухающие точки, а язык висит над нами, словно облако, и не умирает, а развивается по своим законам. Эти законы описываются с помощью математики точно так же, как и законы физики. Поэтому и существует наука математическая лингвистика. Поэтически говоря, математика — это язык природы, на котором она разговаривает с нами.

Но вернемся к нашим обезьянам. Слово «собака» обезьяны применяют по отношению не только к той собаке, которую при них впервые назвали этим словом, а вообще ко всем собакам — и огромным, и крохотным, хотя разные породы очень непохожи друг на друга. Обезьяны прекрасно могут улавливать общее и отделять его от частного. Также они отличают нарицательные слова от имен собственных, принадлежащих субъектам.

Обезьяны отлично помнят прошлое. Экспериментатор показал Уошо синяк на руке — это Уошо укусила его день назад. Между ними состоялся такой диалог:

— Кто это сделал? — спросил человек.

— Уошо. Вчера. Сожалею.

— Почему укусила?

— Сердилась.

— А почему ты сердилась?

— Не помню…

Кстати, по поводу слова «сожалею» или других слов вежливости. Обезьянам оказались доступны и такие абстрактные, ничего вроде бы не обозначающие слова, как «пожалуйста» — узнав его, они часто и охотно стали его употреблять.

Нам почему-то кажется, что само вежливое обращение — чисто человеческое изобретение. Но ведь мы тоже животные.

И всё человеческое в нас выросло из животного, включая вежливость. Так давайте поищем, откуда выросло это «пожалуйста» во всех человеческих языках. И, кстати, то, что оно существует во всех языках, говорит только об одном: оно происходит из самых глубин нашей животности.

Зачем вообще нужно это слово? Что оно означает?