Евпатий Коловрат

— Добрый день выдался, Евпатий, — сказал он Коловрату. — Промыслим мы себе на уху сегодня. Поедим, что бог послал, пока лодку изладят, и подадимся на озеро.

Тем временем княжий сотник втолковывал что-то большаку, тот качал бородой, и, уразумев, пошел распорядиться.

Угощение было простым и сытным. Когда поели, князь оставил ратников в деревне, а сам с Коловратом отправился к озеру — оно было неподалеку.

— Рыбы наловим, Евпатий, ушицу сами сварим, без лишних людей поговорим. Чую, как рвешься домой, князю Юрию мой ответ торопишься свезти. А я, Коловрат, и сам не знаю, что ответить тебе. Мог бы и без этой затеи, но хочу, чтобы ты понял меня, прежде чем осудишь. А понять — значит, простить. Я всегда помню, чем обязан тебе, Не жить бы мне на свете, ежели бы ты тогда на охоте не всадил медведю нож в горло… Говорить с тобой хочу не как князь, а только человеком хочу быть, Евпатий…

Коловрат ничего не ответил, сумрачно было на душе, мысли его все там, в Рязани, были. Давно уж сидит он в Чернигове, потчуют его на славу, охотой забавляют, вот и на рыбалку свезли, а на кой ему все это, посланцу князя Юрия Рязанского, прибывшему за подмогой?

Молчал Евпатий Коловрат.

Подошли к берегу озера.

У берега качалась на плаву лодка с припасом, вблизи стоял старик, высокий седобородый дед с шапкой в руках.

— Здравствуй, Лесина, — сказал Мстислав. — Как можется, старый?

— Топчу пока земельку, князюшка, — степенно, с достоинством поклонившись, ответил старик. — Век мой затянулся, да я и не жалуюсь. Царство небесное, спору нет, куда как веселее здешнего бытия станется, а только не каждому туда дорога проложена, потому и на грешной земле пожить лишнего любо.

— Видишь, Евпатий, какие старики тут живут? — сказал князь Мстислав. — Это, Лесина, гость наш рязанский, Коловрат Евпатий, первейший воин князя Юрия… Все приготовил, Лесина?

— Все, князюшка, все ладно, — засуетился старик и принялся отвязывать лодку. — Сейчас и двинем с божьей помощью.

— Нет, — сказал князь Черниговский. — Мы только вдвоем поедем. Небось не разучился я туриком [6]

стучать, на уху, поди, и сами поймаем. Ты иди, Лесина, не труди свои кости напрасно.

Они остались вдвоем.

— Да где же снасти, князь? — спросил Коловрат.

— А мы без снастей, — ответил Мстислав. — Так издревле наши прадеды ловили. Или рязанцы забыли про то?

— Не припомню что-то, князь, про такую ловлю, — ответил Коловрат.

— А ты смотри да научайся.

Мстислав Черниговский отошел в сторонку, нагнулся над кучей срубленных кустов и перенес их в лодку, где уже лежали шесты, их Евпатий сразу заметил, но не понял, для чего они.

— Веревка есть, — сказал, оглядывая дно лодки, князь Черниговский. — Турик тоже, и камни-кругляши. Лесина уложил. Можно трогать, Евпатий.

Они выгребли от берега, Подошли к островку, дугой упавшему на середину озера, вошли в покойную заводь.

— Здесь и возьмем рыбку-то, — сказал Мстислав.

Оставив Евпатия на веслах, князь взял из лодки шест и туриком стал забивать шест в дно. Затем он привязал к нему веревку, выбрал куст, прихватил свободным концом веревки его вершину, прикрепил камень-кругляш и опустил куст в воду.

Евпатий с сомнением смотрел на это занятие, вроде бы не подобающее княжьему чину. А Мстислав вбил второй шест, привязал и опустил подле него второй куст. Затем третий, четвертый, пятый… Кончились шесты, да и кустов не стало, лишь с пяток кругляшей осталось в лодке.

— Теперь к берегу, — сказал князь. — Вон песок, видишь? Туда и пойдем. Там валежника наберем огонь покормить…

Солнце свалилось ко второму полудню и палило еще знойно. Они сидели в тени, костер догорал, и угли по краям его подернулись пеплом.

— Триста воинов дам я тебе, Коловрат, — сказал князь Черниговский. — Это — немало. Ну и оружием, припасами помогу, сотня возов пойдет с тобой на Рязань.

Народ надо поднимать, князь Мстислав, — глухо проговорил Коловрат. — Это не половцы, идет сила страшная, тут и тыщей не обойдешься.

— Пойми ты меня по-человечьи, Евпатий. Разве я не хочу помочь князю Юрию? Али ты забыл, что моя дочь венцом отдана его сыну Федору? Но я отец не только для Евпраксии, но и всему черниговскому люду. Ты понимаешь это, Евпатий?

— Понимаю, — сказал Коловрат.

— А коли понимаешь, то скажи мне, как могу я все отдать? Вдруг да подступит враг к моим границам. Кто тогда защитит и Чернигов? Кто?

Коловрат молчал. Он потянул рукой толстый сук, повертел, затем резко сломил его через колено и бросил обломки в догорающий костер.

— Вот что сделает с Русью Бату-хан, — сказал он. — Попомни мои слова, князь. Ты прав, когда печешься о своей земле. Но разве рязанская для тебя чужая? Или там не русские люди живут? Не одни у нас боги и предки?.. Прости, что, человек не княжеского званья, с поученьем к тебе иду.

— Здесь нет князей, — напомнил Мстислав. — Сейчас мы просто люди.