Евреи и Европа

Следующий вопрос также касается отношений между текстом и породившим его контекстом, хотя он и связан с несколько иным аспектом той же проблемы. Историк культуры должен спросить, была ли степень интеграции евреев Южной Франции в окружающем их обществе достаточной для того, чтобы текст еврейского автора мог иметь в качестве идейного основания христианскую теологическую полемику? Ответ на этот вопрос тоже положителен. Во-первых, следует отметить большое количество евреев, живших на Юге. Как и в других местах, значительная часть еврейского населения «Франции» была сосредоточена в городах — и в основном в городах и портах средиземноморского побережья. Более того, в данном случае процент еврейского населения был еще выше обычного: население городов на границе Лангедока на 10, 15 и даже 30 процентов состояло из евреев. И степень интеграции евреев здесь была значительно выше, чем в других районах. В отличие от социальной стратификации на Севере, на Юге количество профессий, которыми занимались евреи, и типов социальных отношений с окружающим христианским миром, в которые они были вовлечены, было намного выше. Джордан пишет:

«Здесь были и настоящие еврейские земледельцы, и владельцы недвижимости. Евреи выступали посредниками при купле-продаже зерна и скота. Они занимались торговлей различными товарами, в том числе мясом и вином… Среди них можно было найти врачей, портных, скорняков и торговцев кожей, переплетчиков и иллюстраторов, а также каменщиков, торговцев старой одеждой и т. п. Во всех этих районах они обслуживали нужды как собственные, так и христиан».

Все это резко отличает их от еврейского населения Северной Франции и рейнских земель, где евреи в основном занимались кредитованием и ростовщичеством и были ненавидимы окружающим населением. Кроме того, евреи Юга Франции обладали большими правами в отношении владения и передачи собственности, чем в большинстве стран Европы. Соответственно и собирательный образ евреев на общем фоне выглядел принципиально иначе. Знаменитый еврейский путешественник Беньямин из Туделы описывает атмосферу процветания, спокойствия и изысканности, царившую среди евреев Южной Франции, а также атмосферу толерантности, окружавшую их. Наконец, следует сказать, что в Лангедоке и Лорагэ того времени даже сексуальные отношения между евреями и христианами не были немыслимыми.

Луис И. Ньюман был первым ученым, отметившим уникальность положения евреев Южной Франции. Он был одним из тех, кто подчеркивал связь между процветанием евреев и катарами. Ньюман указывал, что в тех городах, где катарское присутствие было наиболее заметно, существовали большие еврейские общины. Более того, по его мнению, контакты еврейских должностных лиц и торговцев с местным населением могли сыграть решающую роль в ослаблении власти католической церкви на Юге Франции. Но если эта гипотеза и была опровергнута последующими исследованиями, то остальные его выводы кажутся верными. Дж. О'Брайен пишет: «Расцвет катарской ереси в Южной Франции сопровождался процветанием еврейской общины… Например, евреи Лангедока владели землей franc alleu, собирали налоги и даже служили бейлифами… Нигде в Западной Европе (за исключением Испании) меньшинства не обладали большей свободой». Чуть позже он говорит о «получении официальных постов и концентрации крупных земельных владений в руках евреев Лангедока». Кроме того, похоже, что еврейские управляющие играли значительную роль на Юге Франции. Известно, что евреи служили управляющими у графов Тулузских и виконтов Безье. Это, в свою очередь, вызвало ответную реакцию. В том же письме из 13 тысяч слов, ставшем роковым для Южной Франции, Иннокентий III, наряду с другими обвинениями, обвиняет графа Тулузского в «назначении евреев на официальные должности». В соответствии с этим Монтелимарский собор потребовал от Раймонда VI немедленно отстранить евреев ото всех постов. Конвенция Памье 1212 года запрещала назначение евреев провостами, бейлифами и юридическими представителями. Более того, Парижский договор, подписанный по окончании Альбигойских войн, включал обязательство Раймона VII отстранить от службы всех евреев. Это упоминание «еврейского вопроса» среди пяти основных обязательств, перечисленных в договоре, свидетельствует о его важности для того времени. Остальными обязательствами были: клятва верности графа Тулузского церкви и королю Франции, права инквизиции и конфискация имущества отлученных от церкви.