Евреи и секс

Само рождение младенца, его зачатие и развитие в утробе матери воспринимается иудаизмом как постоянно повторяющееся чудо. Сей акт, сей процесс напоминает человеку о его Богоподобности: подобно тому, как Бог сотворил человека, принципиально отличающегося по своей природе от остального живого мира, так и два любящих существа, потомки Адама и Евы, оказываются способными сотворить разумную личность. При этом иудаизм подчеркивает, что в создании новой человеческой жизни участвуют не двое, а трое: отец, мать и сам Творец мира.

С этой точки зрения становится понятным отношение иудаизма к абортам, остававшееся неизменным с глубокой древности: насильственное прерывание беременности не позволительно, ибо посягает на творение, в котором Бог участвует наравне с людьми, и представляет собой попытку вмешаться в Его планы – если женщина забеременела, значит, на то была Его прямая воля, значит, этому ребенку отведено некое место в мироздании и ни у кого нет права лишать его жизни.

Об отношении евреев к противозачаточным средствам, абортам и вообще любым способам ограничения рождаемости красноречиво свидетельствует знаменитый случай с первым чемпионом мира по шахматам Эммануилом Ласкером. Во время одного из интервью журналист спросил у великого шахматиста, как он относится к теории Мальтуса и его утверждению о необходимости ограничить рождаемость людей. «У моих родителей, – ответил на это Ласкер, – было шестнадцать детей. Так вот, я – шестнадцатый».

Беременность женщины, независимо от того, сколько у нее уже есть детей, всегда воспринималась в еврейском мире как знак благословения Творца, как радостное событие (если, конечно, речь не шла о рождении потенциального мамзера или о беременности изнасилованной девушки). И, напротив, бесплодие или выкидыш воспринимались как трагедия, как наказание Свыше. Не случайно одной из главных наград, которые обещает Бог в Торе еврейскому народу за исполнение его заповедей, значится отсутствие выкидышей у еврейских женщин. А в качестве одного из трех чудес, которые постоянно происходили в Иерусалимском Храме, называется то, что за всю его историю на его территории ни у одной женщины не случилось выкидыша или преждевременных родов.

Категорический запрет на произведение абортов основывался и на мнении, что зародыш в теле матери является живым существом такого же порядка, как и обычный человек или даже высшего. Впрочем, стоит заметить, что единого мнения по этому поводу ни у великих еврейских мудрецов – составителей Талмуда, ни у живших позднее раввинов никогда не было. Талмуд, в частности, приводит запись беседы рабби Иегуды ха-Наси с римским императором Антонием, бывшим одним из самых крупных интеллектуалов своего времени:

«Антонин спросил Рабби: „С какого времени появляются в человеке „йецер ха-ра“ (дурные наклонности)?“ Рабби ответил: „С того часа, как он создается“. Сказал Антонин: „Если это так, он прорвал бы утробу матери и вышел наружу. Нет, это происходит, когда он появляется на свет!“. И признался перед ним Рабби, что это соответствует словам Писания, как сказано: „Ибо помысел сердца человека зол от юности его“. И еще спросил его Антонин: „С какого времени душа вселяется в человека?“. Ответил Рабби: „Когда он выходит из чрева матери“. Сказал ему Антонин: „…Нет, это происходит, когда велено состояться зачатию“. И признал Рабби, что есть стих, подтверждающий это…».

Данный отрывок из Талмуда уникален прежде всего тем, что в нем в ходе диспута еврейский мудрец признает правоту нееврея. Но одновременно из него видно, что такой величайший знаток Торы, каким был Иегуда ха-Наси, затруднялся дать однозначные ответы на поставленные римлянином вопросы.

Действительно, согласно Агаде, этой самой романтической части устной Торы, уже в тот момент, когда мужчина и женщина сливаются в объятиях, и он изливается в ее чрево, с неба спускается душа. Она сама выбрала этих двоих в качестве своих родителей и ей предназначено жить в этом теле. На протяжении всех девяти месяцев беременности зародыша навещает ангел, который обучает его всей Торе. Но в тот момент, когда младенец появляется на свет и делает первый самостоятельный вдох, этот же ангел шлепает его по губам. И тогда новорожденный мгновенно забывает «ангельские уроки» – теперь в материальном мире ему предстоит учиться всему заново.