Евреи и жизнь. Как евреи произошли от славян

«Разумеется, Богемия (Чехия — авт.) и Моравия испытали некоторое влияние славянской культуры (?!), однако мы не будем рассматривать славянские элементы в этих странах. Богемия и Моравия должны рассматриваться лишь в аспекте их принадлежности к немецкой культуре, поскольку в XVII–XVIII столетиях они принадлежали Германии (?!). Весь регион необходимо рассматривать как единое культурное пространство и идиш, как его местный диалект».

(Herman Pollack Jewish folkways in Germanic Lands (1648–1806) Hampshire College & Umass 1971).

Таких цитат можно приводить множество, однако и Чехия и Моравия, даже в составе Австро-венгерской империи оставались славянскими и «немецкое еврейство» начиналось на исконно славянских землях и как народ сложилось в регионе между Вислой, Дунаем и Днепром, никогда не бывшим немецким. К сожалению, устаревшие идеологические схемы до сих пор господствуют в еврейской этнографии. Даже после Холокоста, когда казалось с духом средневекового Drang nach Osten («натиск на восток», нем.) и национал-социалистической мечтой о жизненном пространстве Lebensraum

навеки покончено, германо-центрическая концепция продолжает господствовать в изучении восточноевропейского еврейства.

Существовала другая школа — последователей крупного еврейского историка Семена Дубнова. Здесь всех евреев Восточной Европы рассматривали в моделях и терминах истории Российской империи, исключительно, как русских евреев и пренебрегали культурными различиями между разными еврейскими этническими группами в Украине, Польше и Белоруссии.

Недавно умерший израильский ученый Исраэль Та-Шма оставил блестящее исследование на тему известного богословского правила «минhег брехт а дин» — «обычай отменяет закон» (

идиш), доказывающую шаткость мифа о незыблемом в веках законе Торы (в книге «Минhаг ашкеназ а-кадмон» — «Древние ашкеназийские обычаи», Иерусалим, 1992; иврит

). Однако, тот же Исраэль Та-Шма, считавшийся главой израильской этнографической школы по изучению восточноевропейского еврейства, не только обходил вниманием славянские элементы, но он также исключил из сферы исследования обычаи и обряды, не имеющие корней в Талмуде или не связанных с библейской Страной Израиля. Исследования профессора Та-Шма хорошо иллюстрируют характерное стремление доказать, что несмотря на смену языков, стран и континентов, еврейство сохраняло нетронутой тысячелетнюю традицию и все заимствования служили этой цели. Если евреи заимствовали что-то у других, то придавали вещам и понятиям свой, особый еврейский смысл, непохожий на другие народы.

«В Европе появились обычаи, противоречащие религиозными законами Талмуда, — пишет видный исследователь истории польского еврейства Бернард Вейнриб, — разумеется, заимствования, отклоняющиеся от закона, могли быть допущены, если они помогли развивать неразрывную традицию — представлять еврейскую жизнь преемственностью с ранних времен. Таким образом, традиция оставалась нетронутой».

(Bernard Weinryb Reappraisals in Jewish History, SWBJV 1974).

Православная церковь или, скажем, КПСС тоже допускали колебания, если они соответствовали генеральной линии и обеспечивали «неразрывную», «неизменную в веках» традицию. Задача любой науки, а особенно истории, — добиваться истины, а не обслуживать те или иные культурные, религиозные или политические концепции.