Евреи в России и в СССР

Совсем по-иному был воспринят новый курс в еврейском вопросе теми деятелями культуры, которые были не-евреи. Об этом не писалось в газетах, не дискутировалось на собраниях и митингах, но определенно ощущалось, что этот новый курс вызывает одобрение и дает надежду русским фактически уравняться в правах и возможностях с евреями, имевшими до этого монополию в области культуры СССР вообще, а пропаганды, особенно.

Как известно, выступление Жданова и поддержка его правительством не повлекли за собой немедленное отстранение евреев от литературной и пропагандной деятельности. Очень много – даже непропорционально много – евреев осталось на своих постах в литературе, искусстве, критике и пропаганде и никто их не смещал и не отстранял. Эренбург, Заславский, Вера Инбер, Пастернак, Маршак и множество других остались на литературном Олимпе. Немало евреев и сейчас, в 1967 году, состоит в числе членов Союза Писателей СССР, как например, Никулин, Каверин, Козаков и много других. И говорить о полном отстранении евреев от участия в культурной жизни СССР, конечно, нельзя.

Но что они потеряли прежнее монопольное положение и ведущую роль – это несомненно. Вот это-то обстоятельство их и раздражает,

Характерны и заслуживают особого внимания слова Жданова, положившие начало признанию того, что культура должна быть национальной по самому своему существу, и что она уходит своими корнями в далекое прошлое народа. «Безродные космополиты», – сказал Жданов, коммунист, последователь идей III интернационала. И никто, кроме заграничного еврейства, против этих слов не запротестовал…

Не есть ли это доказательство осознания народом всей ценности и глубины своей национальной культуры? И в то же время – невысказанный протест, что от имени народа выступают и говорят те, кому эта народная культура чужда, непонятна и враждебна?…

То, что Андре Жид записал в своем дневнике еще до первой мировой войны – то самое, только другими словами, высказал Жданов после окончания второй мировой войны.

«Культура есть наследие отцов и дедов, которое надлежит передать потомкам». – Так поучают духовные вожди и элита каждого народа. – В СССР тридцать лет это наследие отцов и дедов было под запретом и если о нем и упоминалось, то все прошлое изображалось в самых черных красках.

И когда были произнесены слова «безродные космополиты» народ их воспринял, как признание самой властью, что лояльность тех, кто от его имени тридцать лет говорил и выступал, взята под сомнение. А это как раз соответствовало тому, что думал народ, национальное чувство, патриотизм которого после победоносной войны и всего на ней виденного и пережитого был обострен.

Сталин, который был хорошо осведомлен об этих настроениях, учел это обстоятельство и всячески подчеркивал жертвы и заслуги во время войны именно «русского» народа, нигде не вспоминая ни народ еврейский, ни его жертвы и заслуги, в наличии которых население страны сомневалось.

Все население страны еще хорошо помнило свои многомиллионные жертвы коллективизации, голода и лагерей, среди которых евреев оно не замечало. Причем жертвы эти были не результат бесчеловечного отношения врага, вторгшегося в страну, а были вызваны правящим классом, каковой народ отождествлял с еврейской этнической группой.

В такой психологической обстановке в кругах «Еврейского Антифашистского Комитета» и среди евреев вообще возникла мысль превратить весь Крым, опустевший в результате войны, в еврейскую национальную область или республику.

Результатом было, так называемое, «Крымское дело», которое повлекло за собой роспуск «Еврейского Антифашистского Комитета» и репрессии по отношению к ряду советских вельмож-евреев, в том числе и Соломону Лозовскому (Дриздо), возглавителю этого комитета.

Население страны об этом плане не знало ничего и нигде он на страницах печати и на собраниях, насколько известно, не обсуждался. Но ЦК партии сразу же пресек все в самом корне, ибо он отдавал себе отчет в том, к чему это может повести.

Подробности «Крымского дела» еще ждут своего объективного исследователя, ибо для исторического исследования еще не пришли сроки. Много в этом «деле» еще темного и неизвестного. – Но самый факт молниеносной реакции правительства СССР на этот план указывают, какое ему придавалось значение.

Превращение всего Крыма, с его природными богатствами, гаванями и морской крепостью Севастополем в еврейскую национальную область или даже республику, по мнению правительства СССР, было бы «военным риском» для Советского Союза, с чем солидаризировался и Хрущев во время своего выступления в августе 1956 года, о чем пишет Р. Абрамович в «Социалистическом Вестнике» (май 1957 г.), называя эту мысль «чудовищной».

Насколько она «чудовищна» судить трудно… Но если представить себе реально, во что бы вылилось осуществление «Крымского плана» – то не так уже невероятно и опасение «военного риска», высказанное Сталиным и повторенное Хрущевым.